Охранник её не провожал, стоял у машины, сбивая носком ботинка грязь с левого колеса.
Света поднималась быстро, и опять почему-то её каблучки не издавали ожидаемого стука. Бросив взгляд в окно, Марголин двинулся ей навстречу, продолжая держать руки в карманах незастёгнутого плаща. Когда-то в такие минуты у него потели ладони, потом это прошло.
Они встретились между вторым и третьим этажами. Марголин отступил в угол, пропуская девушку. Растерянно взглянув, она чуть задержала ногу, встряхнула волосами и шагнула, не почувствовав опасности.
Марголин ударил её по шее, привычно подхватил обмякшее тело и оттащил в закуток к мусоропроводу, невольно удивившись лёгкости ноши. Ремень сумки соскользнул с плеча, Марголин успел подставить ногу, и сумка ударилась о ботинок, почти беззвучно. Он положил Свету на пол, на секунду коснулся пальцем шеи, убедившись, что правильно рассчитал силу удара, и глянул в окно.
Охраннику уже надоело ждать. Задрав голову, он пялился на окна, а потом махнул рукой и сел в машину.
Марголин умел точно отсчитывать время в критических ситуациях, Прошло ровно тридцать секунд, из квартиры никто не выходил, и шума отъехавшей машины он не слышал. Мысленно выругавшись, Марголин опять посмотрел в окно. «Копейка» стояла. Разглядеть, чем занимаются водитель с охранником, он не мог.
Ещё тридцать секунд. Сейчас должны появиться обозлённые клиенты. Они наверняка видели в окно, как девушка зашла в подъезд. Не страшно, но… Грязновато как-то получается.
Машина вдруг рванулась так, будто её водителя кольнули шилом. Мотнувшись в проезде между домом и трансформаторной будкой, красный огонёк исчез из поля зрения. Марголин подхватил девушку на руки и стал спускаться.
Он прошёл один пролёт, когда на четвёртом этаже с грохотом распахнулась дверь. Марголин сбежал до второго этажа, положил Свету на ступени, бросил к её ногам сумку и отступил в темноту к мусоропроводу. Он не испытывал страха или особого волнения, только злость на тех, в жёлтой «копейке».
Ловушка была примитивной, но для неведомого Ильи в самый раз. Он громко выматерился, уставившись на распростёртое тело девушки с задравшейся на голову курткой, и продолжал спускаться, все такой же расслабленный и злой. Наверху опять скрипнули петли двери, и его приятель, шлёпая по бетону тапками, вышел на площадку.
Ничего понять Илья не сумел. Из-за угла мелькнуло что-то тёмное, и нижнюю часть живота словно протаранила бетонная балка. Свет померк, воздух кончился, но он не потерял сознания, пытаясь оторваться коленями от ступеней. Он знал, что надо только встать. Только встать… Откуда-то на него накатило отчаяние, понимание, что — все… Разница между двумя ударами, которые нанёс Марголин, составляла долю секунды, а для скрючившегося на грязных ступенях Ильи мгновение растянулось до бесконечности, пока вторая бетонная балка, качнувшись на цепи, не обрушилась на его затылок.
Отступив на шаг, Марголин с удивлением смотрел на парня. Илья. Нет, не Илья, а Ильяс, ближайший подручный Братишки Сани. В той недавней мясорубке, которая разнесла вдребезги когда-то крепкую «хабаровскую» группировку, Ильяс уцелел, вовремя сделав ноги из города… Значит, он вернулся. И похоже, совсем недавно, раз Марголин о нём ещё не слышал. Интересно, а кто с ним?
Наверху послышались шаги и замерли… Смотрит в щель между пролётами… Опять шаги…
Марголин взмахнул руками, глубоко вдохнул и, после паузы, сильно выдохнул.
Второго парня звали Макаром. Это не имя, а прозвище, образованное от сокращения фамилии. В городе оно нагнало страху, когда Макар числился телохранителем Братишки Сани… Он спускался, держа в каждой руке по стволу, и был готов в любой момент нажать спуск. Он был готов ко всему и всё-таки промедлил, когда увидел неподвижно лежащего на какой-то бабе друга и оскаленное лицо метнувшегося к нему мужчины в развевающемся белом плаще.
В такие минуты Марголин жил в ином измерении, думал и действовал в сотни раз проворнее. Мгновение потребовалось ему, чтобы вплотную приблизиться к Макару и заметить, что в левой руке противник держит газовый «агент», а волосатый кулак правой сжимает ТТ, курок не взведён, а значит, нет у Макара ни малейшего шанса. Руки не вытянуты до упора вперёд, как это делают идиоты в боевиках, а согнуты в локтях, так что оружие расположено у самого туловища.
Шаг вправо. Макар заморгал, веки поползли вниз. Резкий удар раскрытой ладонью по стволу ТТ и одновременно — по левому подколенному сгибу. Все, теперь может стрелять сколько хочет, пули уйдут в стенку. Макар не успел ничего осознать. Ещё мягкий шаг, и одновременно — взмах обеими руками, сопровождаемый плавным движением бёдер. Указательный палец на спусковом крючке газового револьвера напрягается, приводя в действие ударно-спусковой механизм. Марголин слышит, как тонко щёлкнула внутри оружия какая-то пружинка. В точке удара раскрытые ладони его рук соприкасаются, и Макар чувствует то, что чувствовали средневековые разбойники, когда топор палача касался их шеи. Правда, он остался жив, хотя по внешнему виду рухнувшего на ступеньки тела сразу это не определить.
Оружие вывалилось из расслабленных рук. Марголин успел подхватить ТТ, но силуминовый курок револьвера сломался от удара по бетону. Марголин наклонился и потрогал шею противника. Что ж, крепкий парень. Будет жить.
Держа пистолет двумя пальцами за спусковую скобу, Марголин засунул его Макару за резинку спортивных брюк и прикрыл курткой. Сбросив Ильяса со Светы, он перевернул его на спину и упрятал «агент» в боковой карман брюк. Подумав, выдернул из кобуры собственную «беретту», выщелкнул из магазина два патрона и вложил в тот же карман. Для солидности.
Света по-прежнему была без сознания. Марголин взвалил её на плечо и, нимало не заботясь тем, что из окон дома его могут увидеть, вышел на улицу. Машина стояла в полусотне метров от дома. Он спокойно миновал это расстояние и положил Свету в багажник БМВ… Обострённое восприятие времени пропало, и в затылке ощущалась лёгкая тяжесть — возраст давал о себе знать. Не двадцать лет, хотя и до старости далеко.
Теперь надо было вернуться к Светкиной конторе и снять укреплённую на телефонной линии «закладку» — когда начнётся шум, её могут и обнаружить. Мелочь, а тоже денег стоит.
И ещё…
Он взял радиотелефон и набрал 02. Ждал минуту, потом, после короткого щелчка, зачастили гудки отбоя. Марголин был настойчив и повторил попытку. На этот раз ответили.
— Милиция. Рябинина, — услышал он равнодушный женский голос.
— Улица Зоотехников, дом пять, средний подъезд. Там сейчас находятся двое объявленных в федеральный розыск.
— Квартира? — все так же безразлично, как будто звонки с подобными сообщениями поступали ежеминутно, спросила неизвестная ему Рябинина. — Какой номер у квартиры?
— Двадцать пять, — помедлив, отозвался Марголин. — Только осторожнее, они вооружены.
— Их фамилии?
— Макаров и… — он задумался, не смог вспомнить, чего никогда раньше с ним не бывало. — Второго зовут Ильяс. Они из «хабаровских», их ищут.
— Принято. Вы назваться не хотите?
— Почему-то нет, — усмехнулся Марголин. — Проверьте. Минут десять они будут там. До свиданья!
Ильяс и Макар должны были сесть или погибнуть ещё зимой. Тогда им повезло. Что ж, они не воспользовались своим везением. Их проблемы…
Марголин вывел машину со двора и направился к заброшенной авторемонтной мастерской, ключи от которой всегда носил с собой. Через два квартала навстречу ему пронёсся сверкающий красными и синими огнями милицейский УАЗ — из дежурной части главка, куда поступают сообщения по 02, сообщили в местное отделение. По случайному стечению обстоятельств аналогичная заявка, только с другим адресом, уже проходила днём и оказалась ложной, а потому и эту никто всерьёз не воспринял. Для проверки информации дежурный направил ударную группу в составе милиционера-водителя, участкового и стажёра.
Когда Ильяс пришёл в сознание, он лежал на ступенях той же лестницы, никакой девушки рядом не было, а его руки сковывали металлические браслеты, врезавшиеся в кожу. Боль в животе была невыносимой. Застонав, он испугался, что в любой момент может обмочиться. Голова разламывалась, и вообще случилось что-то неладное. Углядев в метре от себя тёмную фигуру, он попытался сфокусировать зрение и выругался. Очевидно, начались галлюцинации. Вместо затянутого в пятнистый камуфляж и чёрную маску спецназовца ему померещился худосочный парень лет двадцати, в коротких брюках и простенькой курточке. В руке у него была изогнутая резиновая дубинка, вымазанная чем-то белым, вроде талька. Ильяс закрыл глаза и попытался сосредоточиться. Понятно, что его взяли. С блядью этой подставу организовали… Глупо попался, но с доказухой у них не прокатит.