Выбрать главу
Ужель мне суждено навек остаться Рабыней чужеземного народа И, хоть знамена реют, не дождаться Заветных слов: Испанская Свобода? В том высшей правды воля, может статься, Чтоб эта пала на меня невзгода. За рознь между детьми несу расплату! Давно у них — брат ненавистен брату!
Сыны мои ни разу не сливались В одну семью[139] единым тесным кругом, И связи все тогда у них и рвались, Когда был нужен мир да лад друг с другом… А варварские полчища ворвались, — И все здесь оказалось к их услугам; Разбили братьев, не признавших братства, Разграбили их матери богатства.
Одна Нумансия врагов проходу Мечом подъятым дерзко угрожает И изначальную свою свободу Возлюбленную кровью защищает. Но сроки близки. Храброму народу Рок гибель скорую и смерть вещает. Умрет он, — но как Феникс возродится, И будет мир Нумансией гордиться!
А римляне, хотя числом несметны[140], К победе ищут тропочек окольных. Уйти от встреч старанья их заметны, — Моих бойцов они боятся вольных! О, если б козни их остались тщетны, Затеи извергов самодовольных! Нумансия, хоть силы бедной слабы, Не гибель, а спасенье обрела бы!
Ей враг — увы! — не только угрожает Таранами у стен ее вплотную, — Усердными руками продолжает Хитрец атаку на нее иную: Он роет ров, окоп сооружает, Вокруг по долам, горам, — не минуя Земли ни пяди. К рати осажденной Лишь по реке есть путь непрегражденный.
За крепостной стеной, в пределе тесном, Принуждены нумансианцы жаться. Им нет общенья с населеньем местным: Помочь несчастным братья не решатся… Но враг рассыпан по путям окрестным, В бою открытом с ним нельзя сражаться. — Их это так гнетет, что громким криком «Войну иль смерть!» — зовут в безумье диком…
Одна дорога в город их свободной Еще осталась — доступ есть рекою. Река своей струею многоводной — Защита им, охрана их покою. И вот пока, Дуэро благородный, Ни башней, ни плотиной никакою Не перерезан бег твой знаменитый, — Нумансианцам будь, молю, защитой!
О ты, Дуэро, чьи струи витые Бегут по лону моему без страха, — Пусть и в тебе заблещут золотые Пески, как в водах ласкового Тахо[141]; Пусть нимфы, скромные и молодые, К тебе спешат, не воздымая праха, Меняя рощи тень и зелень луга На холод вод, — любя тебя как друга, —
Свой слух склони внимательный к моленью, Исполни просьбу слезную мою ты — Не предавайся снам и умиленью, Спеши на помощь, не теряй минуты! Разлиться дай скорее наводненью По берегам, хотя они и круты! Коль моего ты не спасешь народа — Прощай навек Нумансии свобода!

Выходит река Дуэро и три речки: их изображают три мальчика[142], одетые так, чтобы по одежде было видно, что это три притока, впадающие в Дуэро около города Сории, который в то время назывался Нумансия[143].

Д у э р о[144]

О мать Испания, мой слух томило Твое моленье, полное рыданий… Сынов твоих несчастие сломило, — А мне — увы! — тех не смягчить страданий!.. День гибели Нумансии светила Небесные пророчили зараней! Напрасно ты ко мне подъемлешь руки: Ей не уйти от неизбывной муки!
От Минуэсы, Тары и Оброна, Нагорных рек высокого разлива, Мое наполнилось водою лоно И стало так, как никогда, бурливо. Но не боятся римляне урона От бед стихийных, видишь: терпеливо Они в меня кидают сваи скопом[145], Мой бег деля невиданным окопом.
Хоть приговор судьбы неколебимый Привел к отчаянью, к беде предельной Нумансианцев, мой народ любимый, И им явил тщету борьбы бесцельной, — Но в них горит огонь неистребимый. Не может мрак, забвенья мрак смертельный, Бороться с солнцем их деяний славных, Которым в мире не найдется равных.
вернуться

139

Сыны мои ни разу не сливались в одну семью… — Племена, населявшие Испанию, нередко враждовали друг с другом, предпочитали воевать в одиночку и даже помогали римлянам.

вернуться

140

А римляне, хотя числом несметны… — Численность войск, собранных Сципионом вокруг Нумансии, определяется историками в 40—60 тысяч человек.

вернуться

141

Дуэро и Тахо — главные водные артерии полуострова. Подобно рекам Малой Азии Пактолу и Герму, Тахо в древности почитался золотоносным.

вернуться

142

Выходит река Дуэро и три речки: их изображают три мальчика… — Три речки — притоки Дуэро: Оброн (в наст. время Урбион), Минуэса (в наст, время Ревинуэса) и Тэра. Так как реки в испанском языке мужского рода, то и притоки Дуэро должны были изображать на сцене мальчики. Роль Дуэро также должен был исполнять актер, о чем Сервантес не считает нужным особо упомянуть.

вернуться

143

…около города Серии, который в то время назывался Нумансия. — Отождествляя Нумансию с Сорией, Сервантес допускает ошибку. Историческая Нумансия была расположена на невысоком крутом холме в нескольких километрах от Сории, близ нынешнего селения Гарай в верховьях Дуэро, при впадении его притока Тэры. Там в настоящее время в память героической осады воздвигнут обелиск. Сория же была известна под именем Новой Нумансии, или Кауки, и являлась аванпостом в общей системе обороны.

вернуться

144

В своем монологе Дуэро предсказывает историческое будущее Испании. Он упоминает следующие события: вторжение германских народов в Испанию в начале V века н. э. — вандалов и свевов, захвативших Галисию, аланов, овладевших Луситанией (современной Португалией) и другой ветви вандалов, так называемых силингов, занявших Бетику (современную Андалусию), а также захват вестготами северо-восточной части полуострова (современной Каталонии).

В пятой строфе Дуэро предсказывает создание вестготами на полуострове сильной монархии, просуществовавшей триста лет и внесшей коренные изменения в социальный строй, систему управления и культуру полуострова. В частности, народности, населявшие древнюю Испанию, были обязаны вестготской монархии реорганизацией своих военных сил, на что и намекает Дуэро, говоря о «готах, с пышностью вооруженных». Свои реформы вестготские короли проводили в жизнь, руководствуясь идеей объединения вестготской и испано-римской народностей. Именно эту характерную особенность внутренней политики вестготских королей и имеют в виду два заключительных стиха пятой строфы: «Они, войдя с Испанией в слиянье, мощь новую вдохнут в ее деянья».

В шестой строфе имеется в виду нашествие на Италию свирепого царя гуннов Аттилы в 452 году н. э. и разграбление Рима вандалами в 455 году. В обоих случаях Рим был спасен от разрушения папою Львом I, так назыв. Великим, сумевшим уговорить Аттилу остановить свои войска, докатившиеся до «вечного города» и на своем пути уже разрушившие Милан и Падую, и добившимся от короля вандалов Гейзериха обещания не убивать людей и не сжигать разграбленных им церквей и жилищ. Стихи «великий кормчий корабля святого, чтоб было к бегству все ему готово» относятся к Льву I, так как папа во время разграбления Рима вандалами был вынужден покинуть город, чтобы избежать смерти. Ватикан в эпоху Льва I еще не был резиденцией папы; здесь Ватикан — символ и синоним папской власти.

В седьмой строфе имеется в виду кратковременная война испанского короля Филиппа II с папою Павлом IV в 1556—1557 годах, когда испанские войска под начальством герцога Альбы вторглись в папские владения и угрожали осадой Риму. Осуществить эту осаду Альбе не удалось в связи с окончанием войны.

вернуться

145

Они в меня кидают сваи скопом… — Сципион распорядился запрудить Дуэро и тем самым не только лишил население Нумансии возможности сноситься с внешним миром вплавь, но и отрезал его от воды.