- Какой раной? - переспросил Чикизнаке. - Не тому ли купцу, что живет на перекрестке?
- Да, да, ему, - подтвердил кавальеро.
- Дело обстоит следующим образом, - отвечал Чикизнаке. - Вчера вечером я поджидал купца у дверей его дома; он пришел еще до молитвы. Подхожу, прикинул глазом лицо, и оказалось, что оно очень маленькое; совершенно невозможно было уместить рану в четырнадцать стежков; и вот, будучи не в состоянии сдержать свое обещание и выполнить данную мне деструкцию, я...
- Ваша милость, вероятно, хотели сказать инструкцию , - поправил кавальеро.
- Совершенно верно, - согласился Чикизнаке. - Увидев, что на таком непоместительном и крошечном личике никак не уложить намеченное число стежков, не желая терять время даром, я нанес одному из слуг этого купца такую рану, что, по совести сказать, первый сорт!
- Семь стежков раны хозяина, - сказал кавальеро, - я всегда предпочту четырнадцатистежковой ране его слуги. Одним словом, вы не сделали того, что было нужно; впрочем, что тут разговаривать: не такой уж большой расход те тридцать эскудо, которые я вам дал в задаток. Имею честь кланяться, государи мои!
С этими словами кавальеро снял шляпу, повернулся и собрался было уходить, но Мониподьо захватил рукою его пестрый плащ и сказал:
- Не угодно ли будет вашей милости подождать и сдержать свое слово, так же как мы вполне честно и с большой для вас пользой сдержали наше. С вас следует еще двадцать дукатов, и вы не уйдете отсюда, не представив денег или соответствующего залога.
- Так это, по-вашему, сеньор, называется исполнением обещанного, - спросил кавальеро: - ранить слугу, вместо того чтобы ранить хозяина?!
- Нечего сказать, хорошо рассуждаете, сударь! - воскликнул Чикизнаке. Видно, что вы забыли пословицу: "Кто Бельтрана любит, тот и Бельтранова пса приголубит".
- Но при чем тут эта пословица? - спросил кавальеро.
- Да ведь это почти то же самое, - пояснил Чикизнаке, - что сказать: "Кто Бельтрана не любит, тот и Бельтранова пса не приголубит". Так что, Бельтран это купец; ваша милость - лицо, которое его не любит; слуга купца - это его пес, а когда попадает псу, попадает и Бельтрану; следовательно, обещание наше исполнено и дело кончено; поэтому вам не остается ничего другого, как немедленно и без всяких рассуждений платить.
- Что я и подтверждаю, - прибавил Мониподьо, - все, что вы сейчас сказали, друг Чикизнаке, вертелось у меня на языке. Сеньор кавальеро, нечего вам препираться с вашими слугами и друзьями, последуйте лучше моему совету и немедленно же оплатите работу; а если вам угодно, чтобы хозяину была нанесена другая рана, величиной своей соответствующая размерам его лица, так можете считать, что он уже от нее лечится!
- Если так, - ответил кавальеро, - то я с превеликой охотой и удовольствием уплачу вам за обе раны полностью.
- Сомневаться в этом деле так же странно, как сомневаться в том, что вы христианин, - сказал Мониподьо. - Чикизнаке пропишет вашему купцу такую рану, что чего доброго подумаешь, будто она у него природная.
- Имея такую поруку и обещание, - ответил кавальеро, - я оставлю вам эту цепь в виде залога за причитающиеся с меня двадцать дукатов и за те сорок монет, которые я предлагаю за новую рану. Цепь стоит тысячу реалов, но, возможно, что я ее вам отдам целиком; мне, пожалуй, очень скоро потребуется еще одна рана в четырнадцать стежков.
При этих словах кавальеро снял с шеи цепь из очень мелких колечек и вручил ее Мониподьо, который по цвету и по весу ясно увидел, что она не поддельная. Мониподьо принял цепь с большим удовольствием и большою любезностью, потому что был человеком весьма и весьма обходительным. Исполнение заказа было поручено Чикизнаке, который взялся покончить с делом в ту же самую ночь. Кавальеро ушел очень довольный, а Мониподьо тотчас же созвал отсутствующих и перетрусивших своих сочленов. Когда все собрались, Мониподьо, расставив их в кружок, вынул из капюшона плаща памятную книжку и передал ее Ринконете, так как сам был неграмотный. Ринконете открыл книжку и на первой странице прочитал следующее:
"Запись ран, подлежащих выполнению на этой неделе".
"Во-первых, купцу, живущему на перекрестке. Цена - пятьдесят эскудо. Тридцать получены сполна. Исполнитель - Чикизнаке".
- Мне кажется, сыне, что ран больше нет, - сказал Мониподьо, - читай дальше и ищи место, где написано: "Запись палочных ударов".
Ринконете перелистал книгу и увидел, что на следующей странице значилось: "Запись палочных ударов".
А несколько ниже стояло:
"Трактирщику с площади Альфальфы двенадцать основательных ударов, по эскудо за каждый. Восемь оплачены сполна. Срок исполнения - шесть дней. Исполнитель - Маниферро".
- Этот пункт можно свободно вычеркнуть, - сказал Маниферро, - потому что сегодня ночью я с ним покончу.
- Есть еще что-нибудь, сыне? - спросил Мониподьо.
- Да, - ответил Ринконете, - есть еще запись, гласящая: "Горбатому портному, по имени Сильгеро, шесть основательных ударов согласно просьбе дамы, оставившей в залог ожерелье. Исполнитель - Десмочадо".
- Удивляюсь, - заметил Мониподьо, - почему заказ до сих пор не выполнен. Десмочадо, должно быть, болен, так как прошло два дня сверх положенного срока, а он все еще не приступил к делу.
- Я вчера встретился с Десмочадо, который сказал, что не мог исполнить данного ему поручения, так как горбун по болезни не выходил из дому, - пояснил Маниферро.
- Охотно этому верю, - сказал Мониподьо, - так как считаю Десмочадо отличным работником, и, если бы не это вполне понятное затруднение, он прекрасно управился бы с самым трудным делом... Есть еще что-нибудь, мальчуган?
- Нет, сеньор, - ответил Ринконете.
- Тогда читай дальше, - сказал Мониподьо, - и посмотри, где находится "Запись мелких оскорблений".
Ринконете, полистав книжку, нашел на одной из страниц следующее:
"Запись мелких оскорблений, как-то: обливание из горшка, смазывание древесной смолой, прикрепление к воротам рогов или санбенито, осмеяние, пугание, подготовка скандалов, мнимые покушения, распространение пасквилей и т. п."
- А что дальше? - спросил Мониподьо.
- Дальше написано, - прочел Ринконете: - "Вымазать смолой дом"...
- Какой дом, читать не надо; я отлично знаю, где этот дом, - ответил Мониподьо: - я же и исполнитель этой безделки, за которую внесен один эскудо, а всего за нее следует восемь.
- Правильно, - сказал Ринконете, - здесь так и написано; а еще ниже стоит: "Прибить рога"...
- Дома и адреса читать тоже не надо, - сказал Мониподьо, - достаточно того, что наносится оскорбление, а разглашать его публично не следует, иначе мы возьмем грех на свою душу. Я, во всяком случае, предпочту прибить сто рогов и столько же санбенито (конечно, получив за работу деньги), чем рассказать об этом один-единственный раз, хотя бы даже своей родной матери.
- Исполнителем назначен, - продолжал Ринконете, - Наригета.
- Дело это уже сделано, и деньги получены, - сказал Мониподьо. - Посмотри, нет ли еще чего; если я не ошибаюсь, там должен быть заказ "напугать", ценою в двадцать эскудо, - половина уплачена; в затее этой участвует все братство, времени дается весь этот месяц; поручение должно быть исполнено на славу и так, чтобы каждая запятая была на своем месте; это будет такая тонкая штука, каких наш город с самых давних пор и по сие время не видывал. Подай сюда книгу, мальчик; я знаю, что там ничего больше нет; знаю я также, что наши дела идут неважно, но недалек тот день, когда у нас работы будет больше, чем мы пожелаем; однако без соизволения божия даже лист не шелохнется на дереве, а потому нам самим никоим образом не следует подбивать людей на мщение, тем более что каждый человек в делах, касающихся его лично, обычно бывает храбр и не хочет платить за работу, которую он может сделать своими руками.
- Правильно, - заметил в ответ Реполидо. - Но скажите, сеньор Мониподьо, какой нам от вас будет приказ: солнце уже высоко, и жара, можно сказать, не шагом плетется.