— Их уже давно нет в живых, они ничего не скажут, а я волен сам распоряжаться своими желаниями.
Нервно расхохотавшись, Вольштагг отчаянно затряс головой, тыча пальцем в голую грудь Тора.
— Будь я твоим отцом, а не просто другом, я бы выпорол тебя как следует, чтобы такие мысли больше не закрадывались в твою дурную голову! Как можно возлечь не с белокожей девицей с мягким телом, а с мужчиной! Тор, ты… ты…
— Я прекрасно осознаю, что сделал, — не дал ему закончить Тор. — И ты вправе на меня злиться. Вы все вправе, — кивнул он Огуну и Фандралу, — но именно из-за такой реакции я ничего и не говорил. К тому же Локи…
— Локи?! — вновь закричал Вольштагг, хватаясь за голову. — Так это тот самый Локи, дорогу к которому ты якобы забыл и не вспомнил?
Тор закатил глаза, предчувствуя долгое и сложное объяснение.
Выступив вперёд, Огун жестом призвал Вольштагга к молчанию и обратился к Тору спокойным уравновешенным тоном:
— Может быть, объяснишь?
Тор пожал плечами.
— Нечего объяснять. Лечение от укуса заняло гораздо больше времени, поэтому мне пришлось ещё несколько раз встретиться с Локи. Вам я ничего не сказал, потому что вы бы сдали его страже, а вести о нём не должны распространиться.
— Так он действительно незаконно практикует целительство в Солнечной деревне? — уточнил Огун.
— Он маг, — сказал правду Тор. — Маг из Туманной долины, где водятся паутинные кобры. Но не спешите обвинять Локи во всех смертных грехах — он пришёл сюда, чтобы разобраться с другим магом, куда более злым и опасным. Этот маг и стоит за последними смертями, потому что выкрал заколдованную кобру у Локи. Его зовут Сурт.
Огун слушал куда вдумчивее остальных и иногда кивал, хотя вряд ли поспевал за потоком новой информации.
— Боги, то есть в нашей тихой деревеньке свободно ходят маги и ползают смертоносные змеи, а мы стоим тут и болтаем! — охал Вольштагг. — Мне плевать, хотел этот Локи как лучше или как хуже — из-за него гибнут люди!
— Я же сказал…
— Ты действительно ослеплён нездоровой страстью, Тор! Да он же тебя околдовал, вынудил молчать, а теперь ещё и соблазнил! Всегда знал, что маги именно такие!
— Он меня не соблазнял! — Тор оттолкнул Вольштагга, но был остановлен вставшим между ними Огуном.
— Бедная Сиф… — вдруг тихо-тихо прошептал Вольштагг. — Ты хоть подумал, каково будет ей узнать такую новость? Хорошо, что её сейчас нет с нами…
— Она знает. И уважает мой выбор.
Вольштагг снова расхохотался, но больше к Тору не подходил.
— Выбор? Ты называешь это выбором? Никогда не думал, что так разочаруюсь в тебе, Тор. Если слышал, я говорил о смертях в деревне. Но есть много укушенных, которые, видимо, тоже умрут, потому что у наших лекарей нет противоядия. Даже не надейся, что я пощажу мага — я сейчас же доложу о нём страже. Его повесят. А потом найду Сурта и лично убью его, отрублю голову и пройдусь с ней, насаженной на пику, чтобы ни один маг больше не ступил на нашу землю.
— Друг…
— Я тебе больше не друг, — Вольштагг сплюнул перед ним. — И слышать не желаю, почему ты отдался этому магу, почему покрывал его. Ни за что не поверю, что тобой овладело чистое чувство. Буду надеяться, что ты прозреешь, когда маг умрёт.
Последним ушёл Фандрал. Он дольше всех тоскливо смотрел на Тора и остался единственным, кто никак не высказал своего мнения. Тор видел, что Фандрал его не осуждал — он жалел его, как жалеют осиротевших голодных детей.
— Печально, что ты выбрал его, а не нас. — Это было последнее, что Тор услышал от Фандрала.
Оставшись в одиночестве, Тор ещё некоторое время стоял у дома, потом медленно добрался до кузницы, надел брошенную рубаху и понёс Локи его одежду. Тот никуда не ушёл. Локи стоял около окна, в тени стены, где можно было хорошо слышать весь разговор. Он бездумно гладил своё предплечье и не повернулся на звук шагов Тора.
— Прости, — сказал Тор, протягивая ему жилет и рубаху.
Локи взял их, но одеваться полностью не торопился.
— За что?
— За то, что тебе пришлось услышать.
— Я не удивлён. Знал, что так и будет.
— Локи… — он чувствовал себя виноватым, но не представлял, как правильно просить прощения.
Подойдя к Локи, Тор положил ладонь на его грудь, провёл по ней до ключиц, наклонился и прижался губами к виску.
— Тебе нельзя здесь больше оставаться. Понимаешь? — Локи искоса посмотрел на него. — Последствия коснутся не только меня, но и тебя. Тебе больше не оставят здесь места. Ты очернён. Очернён связью со мной.
— Не говори так, — Тор прижал его к себе. — Связь с тобой — самое прекрасное, что случалось в моей жизни.
— Но другие так не посчитают.
— Пускай. Главное, чтобы они не тронули тебя.
Тору пришлось отпустить Локи, когда тот лениво натягивал на себя рубаху, справлялся со шнуровкой и с жилетом. В завершение Локи провёл по волосам, расцепляя спутавшиеся концы пальцами.
— Тор, нам нужно уйти из твоего дома. Слышал своего друга? Он точно приведёт сюда не только стражников, но и разгневанных жителей. Не спорь — нужно на время укрыться.
Идея была вполне здравая, к тому же Тор и сам не оставил бы Локи одного. Его мало волновало, что скоро его дом наверняка либо сожгут, либо попросту разнесут.
— Но далеко уходить нельзя — Сурт на свободе, — вспомнил Тор.
— Не уйдём, укроемся в моём доме. Я наложу скрывающее заклинание, прячущее и дом от взора жителей, и нас самих от чутья Сурта. Это не спасёт надолго, но времени всё обдумать будет достаточно, — к Локи возвращалась серьёзность. — И Тор, — он остановился перед дверью. — Забери тот меч, за которым приходил Сурт.
— Меч?
Локи кивнул.
— Его тоже нельзя здесь оставлять.
***
Скрывающее заклинание представляло собой прозрачную оболочку вокруг дома, прячущее всё вместе с покосившимся забором. Изнутри её можно было рассмотреть — она походила на морские волны, очень прозрачные и чистые. Снаружи, как объяснял Локи, ничего подобного заметить было нельзя. Однако заклинание всего лишь прятало дом от чужих взоров, но через него с лёгкостью можно пройти, если заступить за черту. И тогда оно перестанет действовать. Вот почему Локи сказал, что это всего лишь даст им немного времени.
Тор забрал меч из кузницы, как и велел Локи — теперь он покоился в доме, на полке вместе со склянками, обёрнутый в лоскут старой серой ткани. Что бы Сурт ни планировал сделать с ним, у него не должно было получиться. Локи предполагал, что такое оружие в сочетании с магической коброй даст ему преимущество, заставит людей бояться и преклонять колени.
— А если лезвие смазать ядом кобры, то можно не беспокоиться, что пронзил противника насквозь — он всё равно умрёт из-за царапины от яда, и умрёт быстро, — пояснял Локи.
Тору совершенно не нравилось такое развитие событий. Сурт, одержимый идеей возвышения, был подобен тому образу мага, в который в течение многих лет верил и сам Тор.
Первая ночь после побега прошла неспокойно. Как только стемнело, Тор слышал крики вдали, а потом, стоя на улице около границы заклинания, увидел яркие всполохи пламени в той стороне, где находился его родной дом. В первые секунды им овладело желание броситься туда, разогнать диких людей и доказать свою правоту.
Не люди — звери.
Почему они не способны просто выслушать, почему слепо следуют за чужими разговорами и верованиями, почему готовы так просто уничтожить того, кто жил рядом с ними с самого рождения?
— Не нужно было принимать мою сторону перед друзьями, — Локи неслышно вышел из дома и встал позади Тора.
— Но тогда мне пришлось бы снова лгать, отвернуться от тебя. Я не хочу, — прошептал он в конце.
— Нельзя получить всё и сразу.
— Теперь я это понимаю, — Тор посмотрел на свои мозолистые ладони, задаваясь вопросом, что же он действительно наделал.