— И только посмей ещё хоть раз сюда заявиться! — проверещала напоследок хозяйка таверны, завершив всё громким хлопком двери.
Голова страшно кружилась, тело ныло то тут, то там, и Тор, протяжно простонав, постарался замереть и не двигаться. Медленно доходило осознание, насколько постыдно его отделали не только прямо перед лучшими друзьями, но и десятками посторонних людей. Это точно ударит по репутации, однако репутация кузницы и оружия куда важнее.
С мрачными мыслями Тор глубоко дышал, не обращая внимания на то, как слепит яркое солнце сквозь опущенные веки. В таверне продолжалась ругань; видимо, за него теперь вступились друзья, но Тор чувствовал себя уже в стороне от происходящего. Единственное, чего сейчас хотелось, так это ясных мыслей и сил, чтобы подняться и добрести до дома. Он попытался поднять руки, пошевелить пальцами. Кости вроде бы целы, но вот ушибы явно будут ныть ещё долго.
— Я бы на твоём месте продолжал лежать смирно.
Предупреждающий вкрадчивый голос сначала выглядел лишь шумом в голове, но Тор, оставаясь лежать на спине с запрокинутой головой и повинуясь проскользнувшим в сознании сомнениям, разомкнул веки и долго смотрел на какое-то неведомое существо, находящееся в опасной близости. Существо в перевёрнутом виде выглядело нелепо, медленно изгибалось и, высовывая длинный раздвоенный язык, угрожающе шипело.
Нет, это точно не шум в голове.
— Не двигайся. Не провоцируй её, — вновь повторил голос, и Тор бы принял это за проблески интуиции, если бы не заметил замершего на фоне человека.
Попытавшись сфокусировать зрение, Тор умудрился рассмотреть тяжёлую тёмно-зелёную мантию, прятавшую обладателя голоса. Тот сидел прямо на вымощенной камнем дороге (правда, для Тора это сейчас выглядело потолком), подобрав ноги под себя, и не сводил серьёзного взгляда со змеи.
Осознание опасности отрезвило; Тор непроизвольно дёрнулся, не совладал с телом и попытался перевернуться. Змея зашипела громче, поднялась выше и раскрыла красивый чёрный узорчатый капюшон. Маленькие красные глазки сверкнули ярче.
— Болван! — зло зашипел, подобно змее, человек в мантии.
Но было уже поздно. Тор не успел опомниться, как она совершила резкий бросок вперёд, а шею пронзила острая боль, которая не шла ни в какое сравнение с ударами громилы Квинна.
Вокруг послышались испуганные возгласы прохожих, а сам Тор корчился от режущей боли, быстро расползающейся по всему телу, вплоть до кончиков пальцев, сводимых судорогой. Шипение змеи внезапно оборвалось, словно её отшвырнули в сторону, и Тор сквозь муки почувствовал, как лба коснулась холодная ладонь, переместившаяся к шее.
— Смотри на меня, — приказал голос. — Смотри на меня!
Приказ был настолько яростным, что пришлось через силу открыть глаза. Человек в мантии теперь сидел рядом и отчаянно вглядывался в его лицо, будто искал проблески сознания. Тор подавил желание высказаться, что он не такой слабак и лёгкий укус не повредит его могучему телу, но судороги не позволяли разжать плотно сомкнутые зубы. Он чувствовал, как его потряхивало, но ничего не мог сделать.
— Боги, неужели нельзя было просто не двигаться?! — в сердцах воскликнул незнакомец, сильнее прижав руки к голове Тора, чтобы тот не ударился ею об землю. — Болван, какой же болван!..
Тору сильно хотелось сказать, что он, вообще-то, не болван. Ещё ему хотелось отодрать прилипшие ледяные руки от своей шеи, так как это прикосновение ему крайне не нравилось. И если бы не медленно отключающийся разум, он непременно бы озвучил свои недовольства, но, не успев додумать, провалился во тьму.
***
Тор очнулся из-за замёрзших ног и попытался их спрятать, хрипло засипев, но любое движение отзывалось сильной болью. Даже дышать было больно — борьба за каждый вздох продолжалась, наверное, вечность, пока Тор не привык медленно вдыхать и выдыхать, чтобы резь казалась не такой страшной.
Руками шевелить оказалось проще. Сначала пальцы, затем кисть, и вот уже Тор смог согнуть руку в локте, чтобы положить её себе на живот и обнаружить, что на нём не было ни рубахи, ни какого-либо одеяла. В некоторых местах до живота так же было больно дотрагиваться — Тор с неохотой вспомнил сильные удары громилы Квинна. Ничего, пройдёт, и не в такие передряги попадал.
Он нехотя разлепил глаза, увидев старый дощатый потолок. Место было незнакомым, и пахло здесь тоже странно — сладковатой смесью трав. Тор лежал на спине, мучаясь от жажды. Обведя взглядом потолок, он немного повернул голову. Справа была бревенчатая стена, а слева — длинный ряд из полок, заставленный многочисленными склянками, сосудами, коробками и банками. Почти около головы сиял дневной прямоугольник окна, занавешенный плотной тёмной тканью, которая мешала лучше рассмотреть комнату. Почти в центре находился стол, на котором Тор сумел рассмотреть плошку, по-видимому, с водой, куски марли и ещё какие-то очередные баночки.
При повороте головы влево шея отозвалась особенно неприятной болью, и Тор поморщился, стараясь дотянуться рукой до ноющего места. Наткнувшись на перевязку, он скользнул пальцами по ней. Марля опоясывала через одно плечо и через грудь, сдавливала и мешала нормально двигаться.
— Дьявол… — хотел выругаться Тор, но получился невнятный хрип.
Он закашлялся, содрогаясь всем телом и делая себе лишь хуже. Спустя мгновение очередных мучений в другом конце комнаты скрипнула дверь, впуская внутрь свет, и тут же закрылась. Человек торопливо прошёл ближе к центру, и Тор, продолжая кашлять, сумел рассмотреть уже знакомое лицо того самого человека в зелёной мантии, о котором вспомнил далеко не сразу. Теперь мантии на нём не было — лишь свободного покроя рубаха без какого-либо пояса с закатанными до локтей рукавами и обычные тёмные штаны. Его лицо было таким же сосредоточенным. Бросив на Тора быстрый взгляд, он взял со стола кружку, подошёл к койке и, властным жестом поддерживая голову Тора одной рукой, приставил её к иссохшим губам.
— Пей, — коротко сказал он.
Тор с жадностью сделал несколько больших глотков, едва не поперхнувшись. Короткая передышка, чтобы перевести дыхание, и Тор уже сам взял кружку в руки и осушил её до дна. Сразу стало легче, кашель отпустил, как и жгущая огнём сухость во рту.
Поддержка с затылка пропала, пришлось опустить голову обратно. Блаженно полежав с закрытыми глазами, Тор наконец посмотрел на своего спасителя, который, плотно сжав губы в тонкую линию, сверлил его зелёными глазами.
— Спасибо, — пробормотал Тор, благодарно кивнув.
Незнакомец ответил таким же сдержанным кивком и встал с койки, чтобы вернуть кружку на стол. Остановившись в двух шагах, он скрестил руки и молчаливо продолжил наблюдать за Тором, будто прикидывая, что же делать дальше.
Тор ему подсказал:
— Спасибо, конечно, но, может, ты скажешь, где моя рубаха? Здесь прохладно.
— Была в стирке. Вся в крови и уличной пыли — тебя хорошо отделали перед тем, как выбросить из таверны.
Тор нервно рассмеялся, жалея, что был недостаточно пьян, чтобы забыть этот позорный эпизод жизни.
— Мог бы дать мне какое-нибудь одеяло… где я, кстати?
Лёгкое движение головы в сторону и отведение глаз — незнакомец явно раздумывал, стоит ли отвечать на поставленный вопрос. Но, быстро вернув зрительный контакт, всё же сказал:
— У меня дома. Прости, но за твоим состоянием приходилось следить, про одеяло я не подумал, — он поморщился, тронув образовавшуюся морщинку между бровей кончиками пальцев.
Тор, вспомнив, наконец, последнюю важную деталь, ещё раз провёл ладонью по перевязке и с неудовольствием отметил, что область укуса змеи продолжала болеть.