Я отступила на шаг, со страхом глядя на Еуджена, и только потом поняла, что поступила глупо. По красивому лицу князя прошла судорога, почти до неузнаваемости исказившая черты. А глаза полыхнули настоящим бешенством.
- Боишься, - прошипел он, надвигаясь на меня, - правильно делаешь, ведьма! Очень правильно! Ты и должна меня бояться!
Я отступала от него, сжимая в кулаках порванное на груди платье, и чувствовала, как внутри все обмирает от страха. Он совершенно обезумел, лишился последних крупиц разума. Я никогда раньше не боялась Еуджена. Опасалась – да, но страха перед ним не было. А сегодня он пугал меня до дрожи. Таким я его никогда не видела.
Я часто слышала перешептывания замковой прислуги о том, каким красавчиком уродился младший сын князя Димитриу, и даже про себя иногда осуждала тех несчастных, что мечтали приглянуться ему. И это было обусловлено вовсе не ревностью или праведностью – просто я слишком хорошо знала, как именно обходится Еуджен с теми девушками, которых берет в свою постель. Скольких из них, после посещения опочивальни младшего княжича приходилось долго лечить, сводя синяки и сращивая переломы, а двух служанок после и вовсе никто не видел и не знает, что с ними произошло.
Красота Еуджена скрывала его порочную натуру, его желание причинять боль и упиваться страданиями других. Он мог играючи покорить не одно женское сердце и нещадно пользовался этим. О его голубых глазах вздыхала не одна служанка, да что служанки – знатные дамы падали к его ногам, словно зрелые яблоки. Только за всей этой внешней красотой и привлекательностью скрывался очень жестокий и порочный человек, настоящий изверг и изувер.
А еще я знала, что его интерес ко мне был вызван моей ведьминской сущностью. Госпожа Элара подробно объяснила, как именно это происходит. Она рассказывала, что мужчины редко могут устоять перед чарами пробудившейся ведьмы, вот и Еуджен не устоял. Я не хотела этого, никогда не мечтала привлечь его внимание, но ничего не смогла сделать с проклятием, что висит над каждой ведьмой.
- Что молчишь, ведьма? - прошептал Еуджен, опаляя горячим дыханием мою щеку. Он вплотную приблизился ко мне и теперь нависал сверху, точно скала, лишая меня остатков мужества и здравого смысла. – Думала, что сможешь сбежать?
- Ты убил всех, - голос дрожал, глаза по-прежнему было страшно открывать, но я все же сделала это. Посмотреть в лицо нависшего надо мной мужчины не решилась, вместо этого стала прожигать взглядом рубашку на его груди.
- Я же предупреждал тебя, ведьма. Говорил о том, что будет, если ты снова скажешь мне нет. Так что это ты виновата в том, что произошло с той деревней.
На глаза снова навернулись слезы, при воспоминании об увиденном на рассвете. О безжизненных, окровавленных телах тех, кого я знала и любила.
- Ты убийца, - прошептала я, и наконец-то осмелилась поднять взгляд на лицо князя.
Меня передернуло – Еуджен улыбался. И улыбка эта была настолько предвкушающей и многообещающей, что я вжалась в дверь за спиной и боялась даже вдохнуть. А князь, словно наслаждался моим страхом, упиваясь впечатлением, что производил на меня, снова склонился ко мне так низко, что я ощущала его дыхание на своей щеке, чувствовала его запах. И этот страх, который он стал внушать мне, сковывал, лишая способности думать, заставлял замереть на месте и не давал даже вдохнуть воздуха. Я не хочу никому принадлежать. Особенному ему. Он ужасен в своем безумии, словно дикий зверь. Не зря в замке его все так боятся.
- Может и так, - прошептал Еуджен, склонившись к самому моему уху, опаляя дыханием кожу, но вызывая толпы ледяных мурашек по спине. Он словно подслушал мои мысли, и от этого становилось в тысячу раз страшнее, - только сегодня я получу свое. А потом ты сгоришь на костре, ведьма. И после твоей смерти спадут чары, что ты наслала на меня. Я снова стану свободен и перестану желать тебя.
Я не успела даже вскрикнуть, как он рванул платье, избавляя меня от последней, такой призрачной, защиты. Одной рукой схватил меня за волосы и потянул так сильно, что на глазах выступили слезы от боли. Я забилась в его руках, стараясь освободиться, вырваться, только что стоили мои жалкие потуги по сравнению с силой и упорством опытного воина?
Еуджен разорвал платье полностью, и оно упало на пол, сковывая движения. По-прежнему удерживая меня за волосы, Еуджен принялся шарить свободной рукой по обнаженному телу, больно сжал грудь, заставив вскрикнуть, шептал что-то отвратительно-мерзкое на ухо, отчего мое сердце замирало от ужаса предстоящего.
Я знала, что сопротивляться бесполезно. Он сильнее меня в сотню, в тысячу раз, но просто сдаться ему на милость не могла. Старалась изо всех сил, била кулаками по его телу, извивалась, в попытке вырваться, сопротивлялась, как могла, ломая ногти, пытаясь расцарапать его лицо. В ответ он ударил меня наотмашь и отшвырнул от себя с такой силой, что запутавшись в разорванном платье, я упала на пол. Попыталась отползти, но Еуджен не позволил, снова схватив за волосы, надавил ладонью между лопаток, прижимая меня к полу.