- Я вижу в тебе особый дар, девочка. Не зря тебе было даровано такое имя. Придет время, и ты придешь к нам. Сама судьба приведет тебя к порогу обители, и ты станешь одной из нас. Мы будем ждать тебя, девочка. Постарайся не утратить свой дар.
Тогда я не придала этому напутствию никакого значения, а сегодня вдруг вспомнила так отчетливо, будто этот разговор состоялся вчера. Припомнила и то, что, несмотря на внешнее смирение и беспомощность, обе женщины были довольно сильны и выносливы, а еще они носили под своими хламидами мужские брюки и оружие, а их заплечные мешки были заполнены склянками с неизвестным мне содержимым и какими-то странными предметами. Тогда я просто не обратила на все это внимание, но после визита монахинь во мне проснулась сила.
Был ли это знак? Возможно.
Но зато теперь я знала, как мне поступить. Нужно во чтобы то ни стало выбраться из замка и отправиться туда, в монастырь на остров святой Елены. Там мое место. Там меня ждут.
Погрузившись в воспоминания, я не сразу услышала шаги по коридору, а потому вздрогнула когда звякнули металлические засовы - кто-то открывал замки на двери моей камеры. Ничего хорошего от этого визита ждать не приходилось. Ну, кто может навестить меня в тюремной камере? Только Лазар или, не приведи боги, вернулся князь и потребовал срочно представить меня пред его светлые очи.
Оба варианта не сулили мне ровным счетом ничего хорошего. Даже представить не могу, что для меня хуже - встреча с Еудженом или разговор по душам с командиром замкового гарнизона.
Сердце колотилось раненной птицей, к горлу подступил комок, непроизвольно я сжала руки в кулаки и попыталась призвать силу. Откликалась она неохотно, слишком глубоко под землей я находилась. Вокруг меня было мало живительной энергии, а тело было слишком измождено.
Наконец, замок поддался, и дверь в камеру распахнулась. Свет от факелов резанул по глазам, заставляя зажмуриться.
- Ну, - холодный голос вошедшего Лазара, заставил меня заледенеть от страха, - я слушаю тебя, ведьма. Думается мне, что тебе есть, что мне рассказать.
Я медленно открыла глаза, порадовавшись, что волосы спутанными прядями закрывают почти все лицо. Говорить мне не с ним не хотелось. Судорожно сглотнув, опустила глаза и попятилась к самой стене.
- Молчишь? - Лазар прикрепил факел к держателю и сделал шаг ко мне, дверь в камеру он не закрыл, очевидно, не беспокоясь, что кто-нибудь осмелится помешать нашему общению. Впрочем, это и не удивительно, в замке не было никого, кто так или иначе мог бы выступить против командира гарнизона.
Он был большим, очень большим и сильным и нависал сейчас надо мной, как скала. Я покосилась на внушительные кулаки бывалого воина, привыкшего махать мечом и булавой. Один удар - и от меня не останется даже мокрого места.
- Отвечай, когда я тебя спрашиваю! - рявкнул вдруг Лазар, а я присела от страха, сильнее вжавшись в холодную стену.
Воин же сделал еще один шаг, оказавшись совсем близко и, схватив меня за волосы, рванул со всей силы, заставляя поднять лицо. Я зажмурилась в ожидании удара, закусила губу и съежилась. Мне так хотелось в этот момент исчезнуть, просто раствориться в воздухе или превратиться в невидимку и сбежать отсюда далеко-далеко. Как никогда ранее, сейчас я жалела, что все рассказы о том, как ведьмы умеют превращаться в ворон или летучих мышей, всего лишь выдумки невежественных крестьян.
Разъяренный моей видимой покорностью, Лазар еще раз больно дернул меня за волосы, наматывая длинные спутанные пряди на кулак, заставляя вскрикнуть от боли, а затем я почувствовала, как его ладонь больно сжала мою грудь, а в лицо ударил запах прокисшего вина и лука.
- Молчишь? – выдохнул мне в лицо Лазар. – Думаешь, что князь тебя спасет? Даже не мечтай об этом, ведьма, - он говорил, наклонившись к самому моему лицу, опаляя горячим дыханием щеку и мне казалось, что вот сейчас я уже не выдержу, потеряю сознание от страха, и тогда он сможет сделать со мной все, что ему заблагорассудится. - Сейчас я посмотрю, что в тебе такого, что сам князь покой потерял.
Он говорил мне еще какие-то мерзости, а его рука в это время продолжала шарить по моему телу, сминая ткань платья и разрывая его на груди.
Я заледенела от этих прикосновений и лишь мысленно молила богов, чтобы все закончилось и меня оставили в покое. Я столько лет умудрялась избегать домогательств со стороны Еуджена, замковых воинов, заезжих гостей князя. А сейчас не видела для себя спасения. Предательские слезы потекли по щекам, голова, оттянутая за волосы, болела. Как же сильно в этот момент я желала возвращения Тьмы, как молила, чтобы снова услышать в голове ее ехидный голос. Но она безмолвствовала, а Лазар продолжал рвать на мне платье, матерясь, когда крепкая ткань не желала поддаваться.