Нашествие схлынуло так же неожиданно, как и началось, толпа утекла в ворота, продолжая рокотать уже за забором, оставив во дворе пару непонятных растерянных юношей и Киру на крылечке. Адвокатша сидела на верхней ступеньке, улыбалась и довольной кошкой щурилась на солнце.
Сколько инквизитор молчал, рассматривая ведьму, он и сам не знал. Долго, наверное, потому что юноши успели куда-то подеваться. А вот Рейсон не спешила, но и на инспектора никакого внимания не обращала.
— Кир, а ты чего-нибудь хочешь? — спросил, наконец, Тейлор.
— Хочу, — тут же откликнулась ведьма, по-прежнему в его сторону не глядя. — Большую булку с маком и чаю. Много.
— Я не про то, а в… глобальном смысле, — насупился инквизитор.
— В глобальном смысле тоже много всего хочу, — кивнула адвокатша. — Но сначала булку. Помоги мне встать.
Инспектор, так ничего и не поняв, руку протянул. Ведьма поднялась, деловито юбку отряхнула, посмотрела серьёзно, сосредоточенно даже, нахмурилась слегка.
— Тейлор, это на самом деле очень просто, всего-то три слова: я тебя люблю. Я. Тебя. Люблю. Видишь, всё совсем несложно?
Инквизитор, наверное, улыбаясь, как самый настоящий идиот, помотал головой.
— Ну, ничего, научим, времени у нас много, — решительно заявила Рейсон. — А теперь пошли.
— Куда? — спросил инспектор, прекрасно осознавая, что ничего более нелепого он ляпнуть не мог, даже если б захотел.
— Сначала куда-нибудь, где поесть можно, кушать очень хочется, — жалобно призналась ведьма. — Потом жениться. Только есть мы будем не в ресторане, а жениться не в церкви. Или ты… не хочешь?
Опять глянула так же серьёзно. И отступила на шаг, мол: решение за тобой.
— Хочу, — Тейлор, приподняв Киру за талию, снял со ступенек, поставил перед собой, двумя руками заправил тоненькие прядки у висков за уши. — Очень хочу.
А что тут ещё скажешь? Конечно, мог бы и раньше сообразить, что на самом деле хочет многого: и булки с чаем, и жениться. А, может, полуденной жаркой разморенности провинциального города, солнца в реке и маленького, пропахшего бумажной пылью кабинета с непременным цветком на подоконнике. Или, наоборот, крепкого солёного ветра, шума моря под стеной и раздувающейся на ветру кружевной занавески. Да мало ли! Главное, чтобы эта рыжая была.
Хорошо, что всё-таки сообразил. И, кажется, не слишком поздно. А желания придумать всегда можно.
Конец