— Попробуйте обратиться в профсоюз ведьмаков или в инквизицию! — протараторила Рейсон. — И помните, ваш звонок очень важен для нас!
— Ты чего трубками швыряешься, дежурный? — проворчал телефон. — Эдак и трубок не напасёшься!
— И действительно, чего трубками бросаешься?
Мира с трудом, но втиснулась-таки в окно для посетителей, пристроив волшебной красоты бюст на полочку конторки. Тщательно завитые, естественно, рыжие, как и требовала корпоративная этика, локоны болтались над самым столом, занавесив телефон. Аппарат что-то возмущённо буркнул, но выступать не стал. Эту ведьму техника любила. Кстати, совершенно непонятно за что. Обращаться с ней Мира Элс не умела абсолютно.
— Я скоро кусаться начну, — мрачно пообещала Кира. — И рычать.
— Уже рычишь, не заметила? А ты сегодня дежурная, да? — наивно хлопая кукольными глазками, уточнила ведьмочка.
— Нет, блин! Я тут сижу, потому что мне так нравится. Просто обожаю быть крайней!
— И нечего на меня орать, — обиделась Мира, надув розовые губки. — Я же не виновата, что именно сегодня выпала твоя очередь дежурить.
— Ну что ещё? — простонала Рейсон, откидываясь в жалобно скрипнувшем кресле.
— Да ничего, ты не волнуйся. Всего лишь начальнице только что позвонили. Проверка к нам едет, Кира, инквизиторская. Да не местная, а из самой столицы. То есть, она уже приехала, собственно. Вот, позвонили сказать, что через полчаса будут. Или будет? Вроде он один там. Точнее, не через полчаса даже, а меньше уже. Ну а раз ты сегодня крайняя, значит, тебе его и облизывать. А я тут подменю.
— Мирочка, зайка, а, может, ты лучше вместо меня экскурсоводом побудешь? — взмолилась Кира. — Ну, ты же меня знаешь. Я опять чего-нибудь перепутаю или нагрублю ещё.
— Да ты что? — Элс так решительно замотала головой, что локоны заплясали пружинками. — Я этих инквизиторов жуть как боюсь! Они все такие серьёзные, мрачные — фу просто! А тут ещё и с проверкой. Нет, подруга, и не проси. Даже ради тебя не могу.
— Что за упаднические настроения, Кирелла? — поинтересовались из щели приоткрытого на ширину пальца ящика стола. — Не знаешь, что ли? В столичной инквизиции служат всё больше те, кто из молодых да ранних! Может, это и есть счастье твоё? Смотри, пробросаешься!
— Опять за своё? — процедила Кира, шлёпнув себя ладонью по лбу. — Мне вот сейчас не до твоих брачных планов!
— А и зря! — ящик сам собой приоткрылся пошире и из щели высунулась крысиная морда. Чёрная, но изрядно припорошённая сединой, с большим белым пятном на носу. — Знаешь, в наше время говаривали: двадцать лет мужа нет — и не будет. А тебе, на секундочку, уже двадцать четыре.
— Значит, и не будет! — рявкнула Рейсон, борясь с горячим желанием задвинуть ящик коленом.
И прищемить фамильяру[1] нос, не в меру озабоченный матримониальными планами.
— Всё карьеры строишь! — раздражённо дёрнула усами крыса. — А о том, кому меня будешь передавать, и не подумала. Детки-то с неба не падают, девонька.
— А что, Кира, серьёзно, — воодушевилась Мира. — Вдруг он и впрямь ничего? Столичный опять же. Может, и на рожу не совсем кривой?
— Да вроде пока никто не жаловался, — раздался за перегородкой холодный мужской голос.
Эйс тихо охнула, вытаращилась на Рейсон, состроив страшную физиономию, и неловко подвиливая задом, полезла из окошка наружу.
***
Почему на внешность проверяющего никто раньше не жаловался, Кира догадалась и без чужих подсказок. Какая там у него фигура из-под форменного алого плаща не видно было. Но плечи широкие и сам довольно высок. Не каланча, а как раз такой, чтобы женщина среднего роста могла почувствовать себя миниатюрной и хрупкой. Лицо… Красивое лицо, ничего не скажешь. И опять-таки всего в меру: не слишком слащав, но и не чересчур брутален. Вот только волосы его, чуть не доходящие до плеч, отливали яркой лисьей рыжиной.
Рыжий в инквизиции? Или парень совсем уж извращённым чувством юмора обладал, или действительно родился с таким колером, а к сегодняшнему дню успел дослужиться до чинов, дающих право наплевать на внешний вид.
— Почему одеты не по форме? — поинтересовался проверяющий, демонстративно и очень неторопливо разглядывая Мику.
Взгляд его совершено недвусмысленно задержался на трёх расстёгнутых пуговичках блузки, будто пересчитал их. Оценил виднеющийся в томной тени бантик корсета. Остановился взглядом на подоле юбки, из-под которого кокетливо выглядывал лакированный носик туфельки.
На лицо же ведьмочки инквизитор, кажется, и не глянул.