Тёма любил, когда Рост чувствовал себя виноватым. Он тогда становился хоть немного, но управляемым. Почти что ручным.
- По-твоему, геи должны смотреть только "Телевизионный дамский клуб", что ли? Логику включи! Я, наоборот, должен просто абажа-ать... - он жеманно пропел это слово, - абажа-ать пыриться на голые накачанные то-орсы... кстати, твой тоже ничего! - добавил он почти беззаботно.
Рост закашлялся и возмущённо покраснел:
- Иди ты!
Боже, каким же наслаждением было его дразнить! И каким же аппетитным он становился, когда вот так вот краснел до ушей...
Кинешемский валенок. Трубадур. Чудо.
- Но на самом деле, - заговорщическим шёпотом продолжал Тёма, упиваясь каждым словом, - на самом деле, я хочу тебе признаться... и об этом будешь знать только ты один...
- Может, не надо, а? - безнадёжно простонал Рост.
- Надо, Федя, надо, - злорадно протянул Тёма. - Кому мне ещё признаться, как не тебе, и пусть моя тайна умрёт вместе с тобой! Ита-ак: я... люблю... смотреть каналы "Моя планета" и "Зоопарк"!
Рост ещё пару секунд поморгал, а потом заржал, шлёпнувшись прямо на ковёр студии и привычно ероша обеими руками свои соломенные вихры:
- Извращенец! Подсматриваешь за кайманами?
- И ещё за бурозубками! Они такие сексуа-альные! - заявил Тёма, специально скосив глаза к носу, и тоже захохотал.
Все демоны, обуревавшие его, отступали рядом с этим парнем. Они, конечно, не уходили насовсем, а лишь затаивались в ожидании, но, боже, Рост прогонял их хоть ненадолго! Хоть на чуточку!
Китайская еда была заказана и съедена, и Тёма с Ростом валялись рядом на огромном кожаном диване в гостиной, перещёлкивая каналы, угорая над увиденным и соприкасаясь плечами. Тёму так и подмывало стянуть с Роста или хотя бы с себя пропотевшую майку как раз под предлогом того, что она, мол, пропотевшая... но он никак не решался.
В памяти у него колом застряли предостерегающие Машкины слова, которыми эта самая память будто подавилась:
"Осторожнее со своими проверками"...
Господи, да он сам до усрачки боялся всё испортить, даже эти вот текущие дурацкие минуты с дурацким ржанием над дурацкими передачами!
"...может сто раз примерять, но если уж отрезал - всё, конец..."
Но должен же был Тёма хоть что-то выяснить! Хоть самым невинным образом!
Обречённо и самозабвенно, словно идя в кавалерийскую атаку, он содрал с себя сиреневую брендовую майку и ухарски зашвырнул её за диван.
Рост перестал угорать и воззрился на него так же озадаченно, как только что пялился на брахиопода-удильщика, вывешивающего на морском дне отросток-приманку.
- Мне! Жарко! Просто! Жарко! - проскандировал Тёма, не выдержав этого взгляда, и отвернулся. Он сам себя не узнавал. - Штаны снимать не буду, не беспокойся. Ни с себя, ни с тебя.
Сейчас Рост скажет: "Охуел ты, что ли?".
Или: "С чего мне беспокоиться?"
Или: "Ну ты и придурок озабоченный!"
Рост сказал:
- Без проблем.
Нет, ну вы поняли, да?! Конечно, у него-то какие проблемы?! Проблемы тут были только у Тёмы, который весь уже на нет извёлся, придумывая, как половчее выяснить, может ли он этой беспроблемной заразе понравиться!
В сексуальном смысле, а не как друг, товарищ, брат или брахиопод-удильщик!
Тёма с искренней завистью покосился на беспечно рассевшегося на дне морском брахиопода и одним духом выпалил:
- Я приглашал Машку в кабак, чтобы выспросить всё про тебя, и выспросил. Она тебе ничего не говорила?
Рост помолчал, сдвинув брови. На ощупь нашарил на диване пульт и отключил звук у телевизора, на экране которого продолжали беззвучно мельтешить какие-то каракатицы. И наконец негромко отозвался: