И принялась бешено трясти - на глазах у изумлённо вытаращившихся узбеков.
- Ты! Скотина! - выкрикивала она, захлёбываясь гневными слезами. - Как ты мог! Ничего не сказал! Ушёл! Вещи бросил! Не позвонил! Отключил телефон! Я тебя!.. - она задохнулась и уронила руки, продолжая сверлить Роста беспомощным и негодующим взглядом.
Тот сперва быстро оглянулся на "лексус", из которого уже вышел Галицкий, а потом взял Машку обеими ладонями за щёки и неловко чмокнул в мокрый нос:
- Извини, Маш. Так получилось. Я бы... ещё чуток тут... покувыркался и тебе позвонил, честно!
Осунувшееся лицо его было непривычно неулыбчивым. Шмыгнув носом, Машка ещё раз ткнула его кулаком в грудь и обернулась к Галицкому:
- Андрей Филиппович?
Рост тоже глянул на него - устало и сумрачно. Брови его сошлись к переносице над запавшими серьёзными глазами.
Галицкий кивком указал на машину:
- Могу я с тобой поговорить?
Немного поколебавшись, Рост тоже кивнул. Скользя по грязи, подошёл к одному из строителей в зелёной каске - очевидно, бригадиру - и что-то коротко пояснил. А потом развернулся и пошёл к автомобилю. Машка неотступно следовала за ним по пятам, вцепившись ему в рукав, словно опасалась, что Рост сейчас снова пропадёт, растворится в воздухе цементной пылью.
Рост открыл дверцу и влез на заднее сиденье, хмуро оглядев свои заляпанные грязью сапоги. Галицкий терпеливо дождался, когда Машка устроится рядом с Ростом, по-прежнему не выпуская его локтя.
Рост машинально пригладил её растрёпанные рыжие патлы и посмотрел прямо на Андрея Филипповича:
- Вы меня как нашли?
Вместо Галицкого отозвалась Машка - всё тем же звенящим от слёз, но уже почти весёлым голосом:
- Это я! Я тебя вычислила, зараза ты белобрысая, Колобок несчастный! Куда тебе ещё было идти, если у тебя денег нет, и общагу ты бросил? Ты же сам когда-то собирался на стройке работать. Ну мы и стали всякие стройплощадки объезжать! - она покосилась на бесстрастное лицо Галицкого и шёпотом прибавила: - Почти неделю ищем.
- Артём мне всё рассказал, - медленно проговорил Галицкий. - Он поступил с тобой подло, и ты имел полное право сделать то, что сделал.
Рост опустил голову, глядя на свои исцарапанные руки.
- Дальше должно последовать "но", - с усилием вымолвил он и криво усмехнулся.
Галицкий тоже отвёл взгляд, невидяще уставившись на деловито урчавший поодаль маленький жёлтый экскаватор.
- Но я бы не стал тебя искать и донимать, если бы всё не было очень серьёзно, - отрывисто сказал он и, помолчав, добавил. - Если бы всё было просто капризами моего избалованного принца... ты же раньше так его называл? Принц! - он через силу улыбнулся и снова посмотрел на Роста. - Он ничего толком не ест, не выходит из дому, лежит в своей комнате, огрызается или отмалчивается... пускай, но он... - Галицкий глубоко вздохнул и потёр ладонью лоб. - Больше всего я боюсь, что у него рецидив, а он и слышать не хочет про обследование.
- Рецидив? Обследование? - Рост вскинул голову. - Какое ещё обследование?
- Он тебе что-нибудь рассказывал про то, что жил в Германии, когда ему было двенадцать? - быстро поинтересовался Галицкий, подавшись к нему.
Рост нахмурился:
- Да, когда я спросил, не хочет ли он уехать за бугор. А что?
- Он там лечился, в клинике гематологии. Острый лимфобластный лейкоз. Рак крови.
Рост впился в Галицкого потрясённым взглядом:
- Что?..
- Тогда мы успели... и наступила ремиссия, - всё так же ровно продолжал тот, вслепую нашаривая в "бардачке" сигареты. - Я закурю? - он обернулся к Машке, и та молча кивнула, тихонько поглаживая запястье Роста. - Но я боюсь, что... симптомы вернулись. Не все, но некоторые. Ему нужно немедленно обследоваться в отделении гематологии. Но он не хочет и слышать об этом! Последние три дня он из своей комнаты даже не спускается... и дверь запер. Понятно, что ещё день, и я вынес бы дверь и вызвал "скорую". Но очень сложно спасать человека, который... не хочет жить. Он... он сказал мне: "Вот и слава Богу... а то я сам не решался"...