Чтоб он был здоров!
Никогда ещё эта бабулина присказка не казалась ему такой правильной.
Очутившись на козырьке, Рост осторожно просунул пальцы в щель между пластиковыми створками и откинул крючок-"гребёнку". Распахнул окно и спрыгнул в полумрак комнаты, нетерпеливо разведя в стороны зашуршавшие полоски жалюзи.
Он едва опрокинул торчащую как раз возле окна совершенно бессмысленную штуковину - декоративный светильник на высокой ножке в форме то ли страуса, то ли фламинго. Вид у этого фламинго всегда был какой-то очумелый.
В точности, как у Тёмы, который сидел на своём незастеленном диване, одетый всё в ту же майку и джинсы, что были на нём в клубе, сидел, обхватив руками острые коленки и вжавшись лопатками в стену. И таращился на Роста громадными глазищами, под которыми чернели синяки.
Увидев его, Рост мгновенно понял, почему Андрей Филиппович толковал про симптомы. Тёмка выглядел как узник какого-нибудь концлагеря после освобождения союзниками.
- Так, - не позволяя себе паниковать, сказал Рост и порылся в кармане куртки, где у него лежали два пирожка: один с капустой, а другой с яблоками. Он купил их в обеденный перерыв, чтобы перекусить на стройке. - Вот. Ешь давай.
Тёма моргнул своими длиннющими ресницами, простиравшимися теперь чуть ли не на полщеки - из-за осунувшейся физиономии - и, слегка заикаясь, вопросил:
- Ты мне приглючился или как?
- Или как, - отчеканил Рост, усевшись рядом и пихнув ему в руки пакет с пирожками. - Ешь, говорю.
Продолжая ошалело на него пялиться, Тёма осведомился слабым голосом, но достаточно задиристо:
- Чего ты раскомандовался?
- Всыплю, - мрачно пообещал Рост, разламывая пирожок напополам и пихая Тёме под самый нос. - На пенёк ты уже сел, пирожок - вот он, так что давай, хавай и не галди.
Пирожок приплюснулся в кармане, но офигительно благоухал, Рост даже сам слюну сглотнул. Тёма машинально откусил раз, другой, запихал в рот остатки и схватил следующий. Рост сурово взирал на это. На душе у него стало чуть-чуть полегче - жрать этот засранец, выходит, всё-таки хотел! Если это симптом, то хороший же?!
- Чёрт! - спохватившись, Рост вскочил с дивана. Он что-то слышал про то, что с такими болячками, какая была у Тёмки, требуется полная стерильность. - У меня же руки грязные... да я вообще инфекция ходячая!
Тёма ухватил его за запястье и потянул обратно, глядя на него снизу вверх своими глазищами:
- Сядь. Ты... - он запнулся. - Пожалуйста.
- Я на стройке работаю, - пояснил Рост, неловко усаживаясь. - Твой отец с Машкой меня там сегодня нашли.
- Так я и думал! - Тёма вспыхнул мгновенно, как пороховой заряд, разом превратившись в себя прежнего, и Рост обрадовался такой метаморфозе несказанно. - Пожалел! Ты меня пожалел, блядь! Опять пришёл талдычить, что я твой друг?!
- Да! - заорал и Рост, сам немедленно взъярившись. - Ты мой друг, и я тебе сдохнуть не дам!
Он снова вскочил с дивана, и этот упёртый засранец, конечно, тоже последовал его примеру. Глаза его просто пылали в полумраке, как у волчонка:
- Нам от смерти не съебаться - сам же пел!
- Съебёмся, не ссы, - охрипшим голосом заверил Рост, подхватывая его под острые локти. - Я с тобой пойду в эту клинику, если ты хочешь. И останусь с тобой там - на сколько надо. Пока ты не пройдёшь всю эту мутотень. И пока не выяснится, что с тобой всё в порядке. А с тобой всё в порядке. Ты просто сам загнался, балдень!
- Потому что ты ушёл! - надрывно пробормотал Тёма, пытаясь отстраниться. - А я... я без тебя... я же тебя...
Он осёкся и прикусил нижнюю губу.
Губы его и без того были воспалены и искусаны, и, глянув на них, Рост сразу вспомнил всё то, что произошло тогда в чужой прихожей. То, что он вообще мог вспомнить, конечно. И, вспомнив, впервые с тех пор не ощутил ни стыда, ни злости. Только пронзительную щемящую печаль.
- Был бы ты девчонкой... - вырвалось у него непроизвольно, и он сам закусил губу.
- Я сделаю операцию, хочешь? Есть же технологии, - едва слышно, но очень твёрдо, как давно продуманное, выговорил Тёма, по-прежнему неотрывно глядя ему в лицо, и Рост сперва онемел, а потом схватился за голову и зарычал: