— Подожди! Надо проверить!
Проверить я ей ничего не дал. А вот по рукам, которые она потянула в мою сторону, — да.
— Все в порядке. Я в ванную, — сказал и, придерживая ремень, вышел из комнаты.
На босых ступнях появилось легкое покраснение. Пекло все сильнее, поэтому я включил воду и подставил ноги под холодную струю. Теперь возникла новая проблема — мне нечего надеть. Рубашка пришла в негодность еще вчера, а штаны мало того, что блестели от грязи, так уже были мокрыми. Их как минимум следовало отмыть от пятен. Но самое жуткое — это белье. Третьи сутки в одном и том же… Кошмар!
Видимо, придется идти на крайние меры. Впервые в жизни я принял решение, которое делало меня в собственных глаза чуть ли не героем. Вздохнув, вышел в коридор и окликнул сеструху. Та сразу выбежала из спальни, уже в выходной одежде.
— Ты куда? — спросил с недоумением.
— На работу! Через час смену в ларьке принимать. Если не появлюсь, Баба Яга ворчать будет.
— Так ты же вчера работала!
— Да. У меня два через три. Так что завтра только в салоне и ночью уже отсыпаться, — сеструха широко улыбнулась, а я чуть не забыл, зачем шел.
— Это… — как же неудобно говорить! — Мне штаны нужны. У тебя не найдется что-нибудь на один вечер?
— А с этими что будешь делать?
— Постираю.
Видимо, я сказал что-то невообразимое, потому как девчонка округлила глаза и приоткрыла рот. Она посмотрела на меня, как на инопланетянина.
— Ты серьезно?
По ней было заметно, насколько сеструха шокирована. Нет, мне раньше не приходилось делать ничего подобного, ведь стиральная машина отлично выполняла свои функции. Но и метлой я никогда толком не орудовал. Разве здесь сложнее? А может, это слишком по-женски?
— Да! — ответил твердо. Плевать! Лучше опуститься до стирки, принизив свое мужское достоинство, чем ходить в грязном. У меня уже чесалось все тело. Еще одну ночь я просто не выдержу!
— Ладно, сейчас поищу.
Девчонка вошла в зал и начала рыться в шкафах.
— Только учти, оно несвежее, — оправдалась, выудив оттуда какое-то немыслимое старье.
Я взял, не забыв поблагодарить за выручку, и снова направился в ванную. Правда, по пути туда появилось странное ощущение, будто мне спину прожигают взглядом. Нет, не полным ненависти. Скорее обиды или чего-то более непонятного. Поэтому, когда дошел до двери, обернулся.
Сеструха стояла, опустив плечи и прикрыв глаза. По сведенным бровям стало понятно — борется со своими эмоциями. Я бы, возможно, подошел, спросил или даже успокоил… Если бы не был в патовой ситуации, когда чувствуешь себя не только брошенным, но и обманутым по всем фронтам.
Я почти не сомневался, что это проделки отца. Ему не впервой бросать сына, как ненужного пса, и вспоминать обо мне только в самые напряженные моменты. Например, когда лечащий врач диагностирует болезнь сердца и, опасаясь за свои деньги, он вдруг решает «сделать из меня человека». Как же! Будто сам им когда-то был.
Закрывшись в ванной, я быстро переоделся, а свои вещи оставил возле корзины для грязного белья.
— Сеструха, — снова окликнул девчонку, которая на этот раз вышла из кухни с бутербродом в руках. — А в чем я могу постирать одежду?
— Сейчас!
Она исчезла в дверях зала и вскоре появилась с зеленым тазом.
— Я использую ее для ручной стирки.
— Хорошо.
— Уверен, что справишься?
— Я не первый раз! — соврал, мечтая поскорее вернуться в родную квартиру. Там цивилизация! И постирочная, и кофеварка, и домработница, которой попросту платят за то, чтобы она за тобой прибиралась. Здесь же…
Я осмотрелся. Мне предстояло найти, где лежит мыло и порошок. Но спросить об этом не решился, чувствуя себя под недоверчивым взглядом карих глаз крайне неловко. Зато попытался разрядить обстановку и обратить все в шутку, развеселив сеструху своим внешним видом, до того нелепым, что самому тошно. Эта клетчатая рубашка и широкие штаны сидели просто отвратительно!
— Ну как тебе? — поправил полы рубашки. — Последний писк моды!
— Не смешно, Рома, — девчонка потупила взор и печально добавила: — Это одежда моего папы.
Вот как?
— Знаешь, если это одежда твоего папы, то ее нужно не хранить у себя в доме, а как минимум выкинуть, — ее глаза вспыхнули злостью. — Ты не думай, я ничего плохого сказать не хотел. Просто, как ни крути, шмотки отца не вернут!
— Тебе лучше знать…
Она вошла в кухню, а я так и застыл с тазом в левой руке. В смысле, мне лучше знать?
Я не понял ее слов. Может, всему виной привычка огрызаться почти на каждое мое замечание? Или она просто не в духе?
Мотнув головой, я зашел в ванную. Вода из крана текла медленно, поэтому уперся спиной в дверной косяк и наблюдал, как заполняется таз.
— Половины будет достаточно. Экономь, пожалуйста, — сказала сеструха, проходя мимо. — Я на смену. Готовить некогда, сделаешь себе бутеры.
Девчонка села на пуф и начала обуваться. В неприглядной куртке, джинсовых штанах и с каким-то убожеством на голове, она выглядела неопрятной школьницей, которой в силу подросткового максимализма не хотелось запариваться своим внешним видом. Вот только ей гораздо больше лет. Я задумался: не поискать ли мне паспорт? Узнать имя, возраст, пробить в реестре хотя бы общую информацию. Вдруг найду зацепку?
— Уф! — выдала сеструха и встала, тряхнув головой.
То, что даже отдаленно нельзя назвать прической, развалилось окончательно. Как и мое терпение. Почему нельзя элементарно расчесаться? Нет, я понимал, что за пару часов сна вряд ли удастся полноценно отдохнуть и некоторые мелочи обязательно забудутся. Но, черт возьми, она же женщина!
— Стой! — приказал ей и, закрутив кран, направился в спальню за расческой.
— Эй! — донеслось мне в спину. — Не смей рыться в моих вещах! Рома!
Расческа нашлась на прикроватной тумбочке. Я взял нехитрый предмет и вышел обратно к сеструхе.
— Сядь, — скомандовал и, заметив ее недоумение, уточнил: — Сделаю из тебя человека.
— В смысле?
Я не стал отвечать. Усадил девчонку и распустил ей волосы. Несмотря на отсутствие должного ухода, они оказались на удивление мягкими и струящимися сквозь пальцы. Но это лишь после того, как я расчесал их, пару раз чуть не оставив расческу прямо в спутанных густых локонах. Кошмар!
А стоило завязать на затылке хвост, как прозвучали слова благодарности и закономерный вопрос:
— Где ты научился это делать?
— На собаках тренировался, — сказал в шутку, но сеструха будто обиделась.
Она нахмурилась, схватила рюкзак и хлопнула на прощание дверью. Почему с ней так сложно? Могла бы отшутиться в ответ, улыбнуться или сделать вид, что я — Петросян. Но нет. Мы гордые и обидчивые! Нам, варягам, на роду написано быть суровыми и непробиваемыми.
Черт!
Я вошел в ванную и открыл шкаф. Достав порошок, насыпал его в таз и бросил туда рубашку. По логике, сначала стирают белое, потом цветное. Вот только как стирать? Мылом? А нужно ли оно, если уже есть порошок? И правильно ли будет тереть одежду руками, или лучше как стиральной машине покрутить в воде, а затем отжать? Кажется, размышляя об этом, я потерял несколько минут своей жизни. В итоге, решил хорошенько вспенить воду, слегка потереть ткань, отжать и повесить куда-нибудь.
Это «куда-нибудь» стало балконом. И стоило открыть дверь, как лицо обожгло от мелких капель начинающегося дождя, принесенных резким порывом ветра. Я прикрылся рукой, ринулся к распахнутому окну и закрыл его. Видимо, из-за быстрых сборов сеструха забыла о нем. Так бы не обошлось как минимум лужей на полу. Повернув ручку и проверив, не откроется ли само, повесил на веревку рубашку и отправился за брюками.
После стирки мне предстояло поесть и чем-то себя занять. И если с едой я кое-как справился — повторно заварил кофе и сделал бутерброды, на этот раз осмотрительно вернув остатки в холодильник — то с остальным возникли проблемы. Во-первых, телевизор ничем не смог меня развлечь. Фильм, на который я наткнулся, оказался до того скучным, что пришлось выключить все к чертям и искать что-то поинтереснее. Во-вторых, компьютер в комнате сеструхи сначала медленно грузился, а потом и вовсе завис. А в-третьих, на улице уже вовсю лил дождь.