— И что это за место?
— Увидишь, — с теплотой улыбнулась сеструха, и я ещё больше напрягся.
Впрочем, ненадолго. Едва мы оказались дома, а я в ожидании возможности принять душ лег на диван, как тут же уснул. Вероятно, совсем измотался. Зато утром, проснувшись под теплым покрывалом, которым точно не укрывался вчера вечером, с идиотской улыбкой долго смотрел прямо перед собой. Кажется, впервые в жизни кто-то, кроме няни, проявил ко мне именно такую заботу. В мелочах. Которая ценится больше, чем сотни добрых слов. По крайней мере, мной.
Когда я, будучи сонным и довольным, вышел в коридор, то выяснилось, что сеструха уже проснулась. Сквозь приоткрытую дверь я заметил, как она отсчитывала деньги, в том числе звенящие монеты, то есть мелочь. Невольно хмыкнул. Зачем, если их и так мало? Впрочем, я и сам недавно украдкой листал купюры и ужасался тому, что на них надо выжить. Причем изначально они были не моими. А считал ли я когда-нибудь свои? И можно ли назвать вырученные за книгу, а также небольшую подработку честно заработанным?
Еще пребывая в ванной комнате, я услышал звон посуды из кухни, а когда вышел, то уловил приятный аромат выпечки. Пирог? С чего это сеструха раздобрилась?
Оказалось, ошибся. Ласточка готовила оладьи. Длинная футболка, прикрывающая очаровательные формы, но в то же время открывающая вид на стройные ножки, и бесформенная гулька сегодня воспринимались иначе. По-домашнему.
— Ммм, — произнес я, встав на пороге.
Девчонка обернулась.
— Доброе утро. Хорошо, что не пришлось тебя будить. Сейчас перекусим, и через полчаса на выход.
— Пахнет вкусно, — проигнорировал ее слова и подошел, приобнял за талию, почувствовал под ладонью напрягшийся живот.
— Я добавила ванилин, — прошептала Ласточка. — Рома, нам еще надо в магазин заглянуть.
— М? Зачем? — сильнее обнял и вдохнул аромат выпечки, который впитался в ее одежду, кожу, волосы…
— Рома, перестань меня обнюхивать. Только кобели так делают.
— Гм. Умеешь же ты испортить момент.
Я отстранился и попытался скрыть улыбку. Сеструха запыхтела как чайник. Впрочем, и тот вскоре засвистел.
— Сделаешь чай? Мне осталось приготовить последнюю порцию.
Утренняя рутина тоже показалась мне особенной. Я наслаждался тишиной и вкусным чаем, а потом сам сполоснул чашки. В благодарность за ее старания.
Ласточка же была молчаливой и напряженной. Снова. Как будто переживала о чем-то, а рассказать отказывалась. Однако к моменту выхода немного расслабилась, даже приняла от меня долг, сказав, что деньги эти пришлись кстати. Я вообще не понимал, как можно радоваться нескольким сотням рублей, но в то же время старался принимать это как данность. Мы из разных миров. И взгляды на жизнь у нас отличались.
На этот раз автобус был другой. Да и ехали мы с пересадкой, чтобы закупиться в зоомагазине кормом для собак. Вопрос «а зачем столько?» сеструха восприняла с теплой улыбкой.
— Мои друзья, конечно, не голодают, но прийти к ним с пустыми руками мне не позволяет совесть.
Теперь я гадал: мы едем к кому-то, кто разводит собак, или в приют?
Выяснилось, что последнее.
Когда автобус доехал до конечной остановки, девчонка заволновалась, и я вместе с ней. Просто не понимал ее реакцию. Здесь работал кто-то ей очень важный или все дело в одиноких питомцах?
— Сегодня день открытых дверей, — сказала Ласточка, как только мы пересекли пределы приюта. — Примерно через час повалит народ, в основном дети.
— Они будут выбирать себе кого-то? — спросил и поудобнее перехватил пакеты, из-за тяжести впивавшиеся в изгибы пальцев.
— Нет, выгуливать собак под надзором родителей и работников.
— А это не опасно?
— Рома, собаки настолько благодарные и добрые существа, и в то же время необласканные, что готовы целыми днями находиться среди людей. К тому же если кто-то из них будет представлять угрозу, то его не выпустят из вольера.
— То есть мы пришли выгулять собак?
— Не только.
Мы подошли к отдельно стоящему двухэтажному зданию и, оставив у входа пакеты, заглянули внутрь. Преодолев коридор, сеструха постучала в дверь кабинета, принадлежавшего директору приюта.
Им оказался мужчина лет сорока с рассеченной острым предметом щекой.
— Ласточка! — меня задело не только слово, но и тон, которым оно было сказано. А ещё тот факт, что давние знакомые обнялись.
— Виталий Сергеевич, мы к вам помочь заглянули.
— Выгулять или прибраться в вольерах?
— Где не будет хватать рук, там и подсобим.
— Ты же знаешь, что рук нам не хватает практически везде.
— Вот поэтому мы и здесь.
— А кто это с тобой?
Они наконец-то обратили на меня внимание.
— Это Рома. Тоже подсобит в случае необходимости.
Виталий прищурился, оценил мой не очень подходящий для работы в вольерах вид и цокнул языком.
— Добро пожаловать.
Рукопожатие получилось крепким. Я бы сказал, что чересчур. Словно меня о чем-то хотели предупредить, заодно пригрозить, но вслух сказать не решились. Видимо, помешало присутствие сеструхи.
— Скажи Кольке, чтобы выдал вам спецодежду.
— Хорошо.
Девчонка потянула меня к выходу, и вскоре мы перенесли наши гостинцы в служебное помещение. Здесь в числе моих новых знакомых оказался паренек семнадцати лет, позитивный и открытый. Я даже удивился встретить настолько счастливого человека в столь убогом месте.
Приют был в ужасном состоянии. Да, все более-менее чисто, и за питомцами здесь ухаживали, судя по их комплекции и вычесанной шерсти, но все, абсолютно все требовало ремонта. И вовсе не косметического.
— Власти города игнорируют заявки Виталия Сергеевича уже восемь лет, — сеструха, пока мы выносили из хозяйственного помещения все необходимое для уборки территории, отвечала на мои вопросы. — Он пытается привлечь инвесторов, потому что самому тянуть тяжело. А ведь здесь на постоянке больше пятидесяти собак. Раньше за ними ухаживали шестеро. Всего же было одиннадцать сотрудников. Теперь сократили до семи.
— Тебя тоже уволили?
— Нет, я ушла сама. Есть те, кому эта работа нужнее.
Спрашивать о деталях я не стал. Сам сделал выводы.
— Как ты догадался, что я работала именно здесь?
— Так я очень сообразительный, — она закатила глаза и вздохнула. Я же продолжил список своих качеств: — А ещё умный, привлекательный, умею подметать пол и варить яйца.
Коля, стоящий неподалеку, рассмеялся, впрочем, мы с Ласточкой — тоже.
— Раз умеешь подметать, то с тебя после выгула хотя бы одной собаки еще уборка территории.
— Мне что, лезть в вольер?
Нет-нет-нет. Она пошутила!
— Вольеры и раздача корма будет на нас с Колей.
— Ещё присоединятся Никита с Леной, — вмешался в беседу Коля.
— Ну вот и отлично. А ты подметешь потом двор.
Сеструха подмигнула и взяла в руки пустые ведра.
— А почему мы это делаем в день открытых дверей? Разве все не должно было быть чистым до прихода посетителей.
— Он и устраивается ради уборки, — пояснила она. — Работники не справляются сами. Из-за низкой заинтересованности людей дополнительный доход ничтожно мал, его хватает разве для того, чтобы оплатить коммунальные услуги или прикупить базовые лекарства. Не все, конечно же. Поэтому мы год назад придумали привлекать волонтеров. Пока они наслаждаются обществом собак, рабочие приводят в порядок приют. Как говорится, и волки сыты, и овцы це… лы.
Девчонка замерла и уставилась на вошедшую во двор пару. Втянула шумно воздух, да так и застыла, неотрывно следя за каждым их шагом. Те мимолетно взглянули в нашу сторону, отстраненно кивнули и затерялись в дверях здания.
Я снова посмотрел на лицо сеструхи. Она выглядела растерянной. Плечи опущены, голова повешена, а в глазах… Их она спрятала.
Та-а-к! И что бы это могло значить?
Ласточка вряд ли ответила бы на мои вопросы. Впрочем, и без ее участия можно догадаться, в чем дело. Я не раз замечал зажатость девчонки и боязнь мне открыться, хотя практика показала, что она тот еще вулканчик. Сейчас же, глядя на ее неуверенную походку, сложить дважды два и понять, кто приложил к этому руку, не составило труда.