— Хорошо, — сказала небрежно, повторяя про себя, будто мантру, что он виновен в смерти отца.
Эта мысль была моей опорой. Только благодаря ей мне удалось неторопливо встать и с гордо поднятой головой дойти до своей комнаты, оставив позади сестру. Правда, перед дверью задержалась, чтобы вытереть остатки слез. А едва вошла внутрь и увидела спину Ромы, который сосредоточенно смотрел в окно, как те снежным комом начали подступать к горлу.
Ну уж нет!
— Зачем тебе деньги? — упавшим голосом спросил мужчина.
— Их всегда мало, Роман Георгиевич, — такое обращение помогало держать некую дистанцию и не вспоминать события прошедшего вечера. — Как вы уже заметили, я берусь за любую подработку, будь то ночная смена в ларьке или перевоспитание сына миллионера.
На несколько мгновений в комнате повисло молчание. Ее нарушила усмешка, после которой Ходоров-младший резко обернулся. Сердце забилось быстрее, губы предательски дрогнули, а пальцы затряслись. И все это от одного лишь взгляда карих глаз, устремленных прямо на меня. Я сжала кулаки и расправила плечи.
— Ты не довела начатое до конца, я не изменился.
— А это уже не важно.
— Почему же? — он вопросительно выгнул бровь и медленно, словно выверяя каждый свой шаг, двинулся ко мне. — Деньги вдруг перестали иметь значение?
— Нет, — внутренне напряглась я, страшась оказаться рядом с мужчиной. — Вы, Роман Георгиевич, уже починили мою машину — именно для этого мне нужны были средства. Все, ей ремонт не требуется, потому и нужды в этом фарсе больше не вижу.
— Ах, фарсе! — воскликнул он и остановился всего в двух шагах от меня. Так мало, чтобы уже ощутить, как ветвистыми трещинками покрывается возведенная мною стена, и много для понимания, насколько мы далеки друг от друга.
— Надеюсь, полученный опыт пойдет вам на пользу. А сейчас попрошу покинуть мою квартиру.
— Ну уже нет! — процедил Рома и схватил меня за локоть. — Думаешь, этих смехотворных отговорок мне будет достаточно?
Я охнула, едва он дернул руку на себя. Едва успела выставить перед собой ладони, чтобы не врезаться в его грудь и хоть немного сохранить дистанцию. Было больно… не физически — морально. Меня знобило от дикости момента, в котором нужно любыми доступными способами оттолкнуть от себя ставшего дорогим человека. Иначе ведь никак. Потом станет только хуже. Я не выдержу еще одну игру, где я на заведомо проигрышной роли. Когда Рома уйдет сам, едва наиграется с очередной куклой, что станет со мной тогда? Он избалован и довольно эгоистичен — по крайней мере, являлся таким при нашем знакомстве. И люди за считанные дни не меняются. Поэтому миллионер точно уйдет.
— Я могла бы вообще ничего не объяснять, так что скажите спасибо и отпустите меня. Прошу, — голос едва не надломился, однако мне удалось проявить стойкость и не отвести прямого, полного уверенности взгляда.
— Самой не смешно от прозвучавшего идиотизма? — поморщился мужчина и вдруг изменился в лице. — Может, хватит? Ласточка, давай поговорим нормально.
Я удивилась прозвучавшей в его голосе мягкости. Шумно втянула воздух, стряхнула с себя его руку и отступила. Э, нет! На меня его уловки не подействуют. Хотя кого я обманывала? Уже готова была плюнуть на свои убеждения и позорно разрыдаться, тут же бросившись к нему и уткнувшись носом в грудь.
— Так зачем тебе деньги? — уже без доли упрека спросил Рома. — Я ведь вижу, что у тебя какие-то проблемы в жизни. И взялась ты за предложение моего отца не из-за ремонта машины, уж точно. Пожалуйста, давай без лжи.
Сложно! Однако я смогла подавить неуместные эмоции, затолкать поглубже чувства и вздернуть подбородок. Лучше разойтись сейчас, пока не поздно!
— Разве я лгу? Все просто: вами недоволен отец, меня наняли для перевоспитания уже взрослого человека, который до сих пор считает, что мир вертится вокруг него, а я… — иногда правда ранит, но она зачастую лучше тысячи слов. — Я согласилась на эту сделку, чтобы одновременно получить деньги и проверить, можно ли человека выдрессировать, как какое-то животное.
Рома отшатнулся. Ему не понравилось сравнение, к тому же сказано это было с пренебрежением, будто передо мной стояло отвратительное существо, к которому даже прикасаться противно. Сердце сжалось. Что я творю?! Такие слова не произносят вслух, не тому, кто стал дорог, в ком, несмотря на всю неприязнь, нашла утешение. Но я уже гнала вперед, не видя красного света.
— Считаю, что у меня неплохо получилось.
— Помолчи, — покачал головой мужчина.
— Я ведь старалась. Была милой, дружелюбной, всеми силами скрывала истинные чувства к таким, как… вы. Ах, да! Чуть не забыла, — воскликнула я и достала из кармана конфету. — Держи, ты отлично постарался.
Та ударилась о миллионера и упала на пол. Рома смотрел на меня, будто не веря своим ушам. А на лице отразилось нечто такое, что тысячами игл пронзило грудь и вновь вызвало подступающие слезы.
— Ты ведь не серьезно, — нахмурился мужчина и шагнул ко мне. Сжал мои плечи, заглянул в глаза, будто выискивая истинную причину моей жестокости. — Поехали со мной, Ласточка. Ты не такая. Зачем эти колючки?
— А какая? — продолжала я с той же интонацией только из упрямства, потому что вот-вот сорвусь. Немного осталось. — Вы меня даже не знаете, Роман Георгиевич! Возвращайтесь обратно, вас заждались. Дайте вздохнуть спокойно, без опасения снова встретить вас в своей квартире. Почему вы постоянно возвращались? Кто вас просил? Думаете, приятно было готовить для вас, подтирать за вами грязь, слышать ваш голос и помнить… — я осеклась, часто заморгала, едва не произнеся вслух о случае с отцом. — Вы мне противны, как и все ваше отродье!
— Сестренка, — заглянула в комнату Юля, — тебе нужна помощь?
Руки Ромы опустились. Лицо исказила гримаса презрения. Вот то чувство, которое я ожидала с самого начала!
— Издеваетесь? — едва не прорычал он, уже глядя на Юлю. — Сестра?!
От мужчины повеяло холодом. Я кожей ощутила переполняющие его чувства и поежилась, обхватив себя руками. Уже пожалела, что начала с ним разговаривать в подобном ключе, подумала даже выдохнуть, начать нормально, без препирательств. Но смысл? Остаться хорошими друзьями? Расстаться полюбовно, чтобы при встрече в супермаркете кивать в приветствии друг другу? Уверена, он даже не заметит меня. А если вдруг столкнется, то не узнает.
— Роман Георгиевич, я все объясню, — взяла оборону Юля. — Вика ни в чем не виновата, она даже не знает сути просьбы вашего отца. Он…
— Вышла из комнаты! — скомандовал мужчина, отчего сестра вздрогнула и тут же ретировалась.
Миллионер же окинул меня пренебрежительным взглядом, поморщился. Видно, больше той мягкости в голосе мне не услышать. И это хорошо! Хорошо ведь?
— Значит так, Виктория, — грозно заговорил Рома, словно имел надо мной власть и собрался распоряжаться не только моим телом, но и душой. — Даю тебе последний шанс. Надеюсь, ты понимаешь, что переборщила с выражениями, поэтому можешь присесть и начать рассказ с самого начала. А потом мы с тобой…
— Шанс на что? — усмехнулась я, перебив мужчину. Собрала последние крупицы решительности, отступила к шкафу, в полной мере поняв, на что способен этот человек, особенно под эмоциями. Ненароком ударит, а потом обвинит в этом Юлю. Ему ведь не привыкать. — Я уже все сказала.
— Уверена?
— Как никогда!
— Учти, я за тобой бегать не буду.
— А мне разве надо? Своих собак хватает! Зачем рядом еще один кобель?!
Он смахнул со стола подставку для ручек. Те рассыпались по полу, некоторые залетели под кровать. Рома же сжал в воздухе кулак, словно представляя там мое горло, и вылетел из комнаты. Прикрикнул на Юлю, приказав следовать за ним. Производя много шума, оделся и громко хлопнул на прощание дверью.
— Вот так, — онемевшими губами произнесла я и опустилась на колени, чтобы трясущимися руками собрать разбросанные ручки.