Венька не понял, на кой ляд этому Вертушкову квартиру снимать, да еще и ремонтировать, и при этом не жить в ней, а потом подумал: а мало ли обстоятельств?
И Венька радостно поселился «на объекте» сам. А что, ездить что ли на работу, если на ней никто не ночует? А сам, как придурок, по коллективным садам живи?
Теперь же они с Полинкой вдвоем на хате «зависали», уже сутки. Так что, все путем.
... ... ...
Квартира, где свила себе теплое гнездо внезапная человеческая любовь, была давно нравственно готова для освежающего ремонта - нравственность вещей познается через их внешность. Стены комнат были так густо утыканы гвоздями с жеваными шляпками, шурупами, дерзко приплющенными лихим молотком, всевозможными крючками, полочками и просто свободными отверстиями, что в ум закрадывались подозрения насчет душевного здоровья предыдущего владельца - столько труда и шума мог выдержать только одержимый. Если, конечно, это не было просто тренировкой мышц и пытливого ума.
Сантехника зловонила, потолки огорчали, полы просились на помойку.
Вениамин и Полина сочно и шумно отобедали только что молочными сосисками с картофельным пюре на гарнир, отобедали с водочкой, и теперь блаженствовали. Полина мыла в жирной раковине тарелки, а Вениамин сидел у стола-инвалида и, покуривая, потихоньку «пускал ветры».
«Как папка покойный» - подумала Полина и хотела уже с улыбкой сказать: «Хорош пер...ть», как неожиданно для себя произнесла:
- Прекрати это «раблезианство».
Возникла пауза.
- Это как это? Ты чего сказала-то?
- Не знаю. Слово само пришло, услыхала, наверное, на улице.
- Ты, давай, следи за собой. А то за слова иные и ответить придется. Может, это слово обидное.
Полина аккуратно поставила вымытые тарелки в проволочную сушилку.
- Вень, ты когда унитаз починишь, надоело в ведро-то ходить.
- Я же тебе русским языком объясняю, чего непонятно-то: там надо трубы перепаять, а паяльник у Димона занят. Пойдем, поваляемся что ли?
«Поваляемся» было произнесено со значением.
Полина засмеялась тихонько. «Любит ведь. Меня любит. Меня».
Она спросила важное:
- Вень, а ты другую вдруг не полюбишь? Мне на пару дней к тетке отъехать надо.
- Езжай, не полюблю.
- А тебе захочется.
«Меня любит».
Они ушли в «спальню», где на разноголосо-скрипучем, как разминающий пальцы оркестр филармонический, полу лежал старый, пахнущий многочисленными «полежалками», матрац - «гайно», как называл его Вениамин.
Они ушли, а вымытые до блеска тарелочки остались сохнуть.
Чем отличаются женщины-кухарки от женщин-аристократок?
Аристократка, принцесса крови, наденет перчатки и выскоблит весь скотный двор вокруг себя, а кухарка утонет в дерьме, и будет валяться с «книжкой» на диване, воображая себя аристократкой.
Аристократки или избранные, очищают Мир вокруг себя и духовно и предметно, а кухарки не спешат браться за поганое ведро, именно потому, что сродни ему.
Что ощущала Даша во время таких «валяний», сказать сложно. Чтоб весь-то букет эмоций прочувствовать, нам, зверям избранным, помимо визуальных контактов, нужны и слуховые, и тактильные. Да, прикосновения - чем их заменишь? Может, девочка что и придумала - фантазерка ведь, выдумщица.
Меня же заботит другое.
Эволюция рода человеческого распределила роли и обязанности в такой важной сфере жизни, которая забавно именуется «половой» (на полах она часто идет), так, что мужской детородный орган выступает в роли «подающего», а женский - «ловца».
Эпитеты «сильный», «жадный», «голодный», «ненасытный» - тут не при чем.
Полагали до сих пор, что эволюция морфологическая встала, а развитие и изменения сапиенсов ушли в область мышления. А через него и вовсе во «вне», в интерфейс.
Но если этот интерфейс поисследовать, заметим одну любопытную деталь: роль мужских половых органов становится покорно-безотказной, ролью «давалки», а женский орган становится агрессором, хватателем-захватчиком. Каким-то насосом. Эти, чисто эстетические феномены, через мозг, бессознательно, через систему гормональную, неизбежно изменят и морфологию - не половых органов - кого они интересуют? - нет, но всего человечества.
И уже недалек тот день - день перехода или, как любил повторять Гегель, «скачка» - когда половые акты между мужчинами и женщинами будут массово заканчиваться засасыванием мужчин внутрь вагины, с дальнейшим их там перевариванием и превращением в исходное состояние - состояние головастика-сперматозоида. Эти злые и агрессивные сперматозоиды будут коллективно и паразитарно (что мужчинам всегда приятно) жить и размножаться в вагине, ожидая команды свыше - начать борьбу за право оплодотворения.