— Что же. — Она беспомощно пожала плечами. — Похоже, нам пора.
— Похоже на то. Ну, Стречи, вы были хорошей гостьей — но не затруднит ли вас оставить адрес? Хотя не думаю — даже лорду Эском! — Он пристально посмотрел на нее. — Кому-либо из лордов Эском.
Она улыбнулась:
— А он только один.
Он тихо пропел:
— То-олько один лорд Эском.
— Приятно было познакомиться, — буркнул Микки. — И голос у тебя ничего. Только не звони нам — мы сами тебя найдем, если что.
Как только они выехали с парковки, Микки сказал:
— Похоже, у тебя есть что мне рассказать.
— Это долгая и запутанная история.
— Я готов ее выслушать.
Над дорогой нависали кусты живой изгороди — в свете фар они казались грязно-желтыми. Дорогу перебежал кролик.
Она спросила:
— Ты ведь не знаком с Клайвом?
— А-а, так это из-за твоего бойфренда..?
— Он задумал аферу. Купил, значит, титул давно почивших лордов поместья — слышал, они продаются? Потом обманом продал его дюжине американцев — по заоблачной цене.
— Ты умеешь выбирать мужчин.
Она пропустила эту реплику мимо ушей.
— Вообще-то это не противозаконно…
— Просто-напросто афера.
— Титулы эти можно купить на специальном аукционе — они проводятся раз-два в году. Так вот, Клайв купил два титула — один для себя (он теперь Клайв, лорд Лоуэр-Марш), а со вторым приехал в Америку и представил его как нечто грандиозное.
— Старая история — как про шляпника.
— Про какого шляпника?
Микки не отрывал взгляда от дороги, ибо та была узкой и ограниченной с обеих сторон:
— В витрине одного шляпника были выставлены шляпы с табличкой: «Дешевые шляпы — всего пять фунтов штука». Но никто не желал их покупать. Тогда он убрал из витрины все шляпы, оставив лишь одну — он водрузил ее на возвышение и вывесил этикетку: «Эксклюзивная модель — сорок девять фунтов девяносто пять шиллингов». Он распродал всё.
Она улыбнулась:
— Примерно так же поступил и Клайв. Подобные титулы могут стоить и сотни тысяч фунтов, но самые дешевые уходят меньше чем за десять. Но Америка далеко, и тамошние жители об этом не знают. А те, кто знает, не стали бы ничего покупать у Клайва.
— Ну… каждую минуту рождается по дураку.
Микки закусил губу. Стречи показалось, что он снова стал избегать смотреть на нее. Она спросила:
— Вот влипла, правда?
Он ответил не сразу.
— Да уж.
Она вздохнула:
— Мне опять стало скучно. Знаешь — жизнь идет своим чередом, солнышко светит, каждый день так похож на остальные… Мне просто надоело. Захотелось приключений. Это моя слабость — а ведь жизнь только из них и состоит, верно?
— Я помню, когда в твоей жизни светило солнце. — Он устремил свой взгляд в ночную темень. — Наверное, увлекательно было, когда этот «лорд Клайв» стал подбивать к тебе клинья?
— Чтобы произвести на меня впечатление, нужно больше, чем громкий титул.
— Тогда чем же? Глупый вопрос. Забудь, что я спрашивал. А сейчас где он?
— Бог его знает.
Он покосился на нее:
— А поподробней?
Она коснулась его руки, что держала руль.
— Он бросил меня — убежал с одной блондинкой. Но хуже всего то, что он оставил меня с младенцем на руках.
Он резко обернулся:
— С младенцем?
— В переносном смысле, разумеется. — Она не спешила убирать руку. — Так случилось, что по всем документам владелица фирмы-продавца — я. Я-то думала, что мы продаем лишь один титул — купили за пять тысяч, а продали за сто — неплохой куш, правда? Я же не знала, что титул будет продаваться столько раз! Я ждала прибытия только одного лорда Эском, а их прилетел целый самолет!
— Очевидная уловка.
— Со стороны-то все виднее, так? Клайв надул их, а заодно и меня. Но даже он не ожидал, что в Англию пожелают приехать все покупатели. Он-то думал, что эта покупка — дань тщеславию, и они будут сидеть дома и чахнуть над своими пергаментами, а потом уж приедут в страну — причем по очереди.
— А он — такой тонкий знаток человеческой натуры?
— Ты относишься к нему с предубеждением, Микки. — Еще бы это было не так. Она легонько сжала его руку. — В любом случае, четыре лорда уже прибыли, и это еще не все! Я же даже толком не знаю, сколько титулов продал Клайв! Может, скоро приедут все.
— Но тебя, чтобы встретить их, не будет.
— Господи, нет.
Он помедлил:
— А где ты будешь?
Она убрала руку:
— Не знаю, Микки. Где-нибудь далеко, где я смогу спокойно зализывать раны.
— Ну а сейчас — сейчас ты куда?
Она вздохнула:
— У меня и дома-то больше нет. Все, что у меня есть, умещается в этом чемодане.