Фрэнки прошествовал через вестибюль, качая головой. Что, вообще, происходит? Нет, понятно, что Англия по самую верхушку Биг-Бена кишит чудаками всех мастей, но ведь эти треклятые Ниббетты — американцы! Разумеется, они догадались, что Клайв — мошенник: они не поверили, что титул мог достаться кому-либо, не говоря уже о них самих? Хотя, конечно же, они заплатили деньги — и, как это делают покупатели во всех частях земного шара, надеются, что получат за свои кровные сполна.
Он стоял у лифта и тупо жал кнопку вызова. Здесь хоть что-нибудь работает? Фрэнки тупо глазел на панель, затерянный в этом океане болванов и тупиц.
Раздался какой-то маслянистый скрежет, двери раздвинулись, и он вошел в лифт. Не успели они сдвинуться, как он заметил, как Стречи входит сквозь вращающиеся стеклянные двери отеля. Он тут же высунул ногу. Двери сомкнулись на ней, содрогнулись — точно им не понравился вкус — и разъехались. Он окликнул ее.
Она сказала:
— Вас-то мне и надо.
— Заходите в лифт. Едем наверх.
В спальне номера Фрэнки веяло боксерской раздевалкой — как раз в тот момент, когда спортсмена взвешивают перед выходом на ринг. Фрэнки и Стречи исполняли роль противовесов, а вот Микки и Паттерсон источали столько тестостерона, что в комнате едва не стоял туман. Микки ходил взад-вперед, точно волнующийся перед схваткой новичок, тогда как раненый Паттерсон с шумом сопел и угрожающе смотрел на окружающих через нашлепку на носу. Фрэнки — рефери — бдительным взглядом оглядывал комнату.
— То есть, — говорил он, — вы мне хотите сказать, что никто ничего не знает? Пытался что-то вызнать у Ниббеттов, но те, по ходу, конкретно поверили в сказку. Стречи ездила посмотреть достопримечательности с проповедником, который принимается блефовать всякий раз, как только доходит до дела. А Микки имел приятную беседу с треклятым Линкольном, который только тем и занимается, что воет об утрате своей благоверной. — Он обернулся к Паттерсону. — А тебе было сказано связаться со своим лондонским начальством — так ведь?
Паттерсон пожал плечами:
— Они сказали, что уже помогли, чем могли. И еще сказали, чтобы я обратился к пинкертонам.
Фрэнки ткнул в него указательным пальцем:
— Сам придумал? Смотри, шутников я не люблю.
— А меня он смешит, — улыбнулся Микки.
— Кончай, слушай.
Микки пристально посмотрел на него:
— А я еще и не начинал.
— Мальчики, мальчики, — примиряюще проворковала Стречи.
Фрэнки яростно посмотрел на нее:
— Полагаю, ты все-таки знаешь, где Клайв. Ты еще к нему не остыла.
Микки указал на Паттерсона:
— Вот им и распоряжайся. А мы со Стречи уходим.
— Никуда вы не пойдете.
Микки бросил взгляд на Стречи:
— Хватай чемодан.
Фрэнки рявкнул:
— Послушай, ублюдок. По меньшей мере полдюжины парней готовы подать на нее в суд — она должна каждому сотню тысяч баксов. Единственный выход для нее — скормить им малютку лорда Клайва — и даже тогда не факт, что она выберется из дерьма. То, что ты с ней, не меняет дела ни на йоту. Так что почему бы тебе не заткнуться и не послушать меня?
Микки и Стречи бродили по зимнему саду отеля между горшков с пыльными растениями, потерявшими всякую надежду увидеть настоящее солнце.
— Никто не станет подавать на тебя в суд, — сказал Микки. — У тебя нет денег, на которые они могли бы претендовать.
— Клайв убедит их, что денег у него тоже нет. С тем чтобы на него не могли подать в суд. Оттого-то я и считаюсь владелицей компании. Глупая, правда?
— Ты никогда не была глупышкой.
— Была — когда выбирала себе мужчин.
Она осторожно просунула свою руку в его. Он опять с ней — и это здорово.
— Мне надо найти его, — сказала она.
— Выходит, в суд на тебя подать могут. Тебе остается только обанкротиться.
— Фрэнки не станет подавать на меня в суд. Он хочет только возврата своих денег. Если я убегу, он снова найдет меня.
— Так что нам надо найти твоего приятеля.
Она сжала его руку:
— Бывшего приятеля.
— Значит, все кончено?
— А как ты думаешь, Микки? Разумеется, все кончено.
Миссис Ниббетт решила позвонить своей кузине в американское посольство.
— Титул лорда, Гретхен, — ты хоть понимаешь, что это означает?
— Конечно, милая, — это славный титул…
— У нас есть герб, старинные пергаменты и даже — ты не поверишь — несколько акров старой доброй Англии, которые принадлежат Уолтеру, — вроде феодального поместья!
— Мне кажется, милая…
— Ниббетты прибыли! Представляешь, что скажут дома!
— Ну да, здесь это будет выглядеть лучше.