— А говорили, что это крошечный остров, — ворчал он. — И чего ради мы перлись сюда целых шесть часов?
Линкольн пожал плечами:
— Это я виноват. Думал, по пути заедем в Эском, но не нашел его. Эй! — Он обернулся к Стречи. — Держу пари, что уж вы-то знаете его как свои пять пальцев.
— Мистер Кантабуле вот-вот появится. Почему бы нам не выпить кофе?
Максвелл заявил, что наслышан об английском кофе и прекрасно обойдется без него.
Стречи спросила:
— Вы когда-нибудь бывали в старинном английском замке?
Подскочила миссис Ниббетт:
— Ну да, это самое — Баклендское аббатство — это ведь замок? Там жили настоящие лорды. Мы с Уолтером уже там были. Макси, вы непременно должны посмотреть, как они живут.
— Вы там были? — нахмурился Максвелл. — То есть вы платили за вход?
— О, не так дорого.
— Надо думать, — отрезал Максвелл. — Но лично я ехал сюда не для того, чтобы смотреть на каких-то придурков в национальных костюмах.
Линкольн заколебался:
— То есть там живут настоящие аристократы? И их можно увидеть?
— Я их уже видела, — гордо объявила миссис Ниббетт. — У них такой славный магазинчик.
— Магазинчик, как же, — передразнил Максвелл.
— Ну да, — Уолтер потряс пластиковым пакетом, — там продаются настоящие ценности. Полагаю, что это древности, хотя они чистенькие и упакованы в коробки. Вот, смотрите. — Он выудил из пакета кубок с эмблемой Национального треста. — Тут даже гравировка есть — наверное, герб.
Максвелл презрительно засопел, но Линкольн заинтересованно подался вперед.
— И правда, герб. Интересно, старинный?
— А я купила мыло, — вмешалась миссис Ниббетт.
— Гербовый кубок для вина, — выдохнул Линкольн. — Я тоже заведу себе такие.
Уолтер продолжал:
— А вот и английское вино. Верите — у них оно тоже было!
Линкольн ушам своим не поверил:
— Английское, говорите? Я заинтригован. Уж его-то, милые мои, я должен попробовать.
Мистер Кантабуле не успел к вечернему чаю Национального треста — точнее, его не успели. Он прибыл в Бакленд, когда остальные уже доедали знаменитый девонширский варенец. (Линкольн, воспользовавшись тем, что ему не надо было садиться за руль, попробовал-таки английского вина.) При обычных обстоятельствах для вновь прибывшего непременно бы нашлась чашечка «Твайнингз» и кусочек рулета с финиками и грецкими орехами, но против него были два весьма веских аргумента: во-первых, он был потенциальным конкурентом, а во-вторых, опаздывать к чаю недостойно истинного английского джентльмена. Посреди чаепития вошла ошеломленная сотрудница Треста — тощая дама лет пятидесяти, позвонила в медный колокольчик (который, кстати, вы можете найти в сувенирной лавке за девятнадцать фунтов девяносто пять шиллингов) — и запинающимся голосом спросила: «Кто здесь мистер и миссис Стречи?»
Появление Кантабуле обстановки отнюдь не разрядило. Он оказался худощавым мужчиной сорока двух лет, специалистом по оптовым закупкам; одет вновь прибывший был в подчеркнуто молодежном стиле; у него были темные, редеющие на макушке волосы и пронзительный взгляд. Профессиональный байер. Секунд двадцать он расспрашивал Линкольна и Максвелла, Ниббеттов попросту не заметил, и весь остаток чаепития пялился на Стречи. Линкольн попытался разговорить его, принявшись рассуждать о перспективах винного бизнеса, но у него ничего не вышло. Когда вся компания двинулась к «тойоте», Кантабуле направился прямиком к переднему сиденью — месту миссис Ниббетт — и уселся, рассматривая остальных с таким видом, будто это они опоздали. Максвелл тут же заявил, что он занял место Стречи, а так как она указывает дорогу, ему придется пересесть. Состоялся небольшой поединок, где противники пытались задавить друг друга силой воли. Выиграл Максвелл. А когда Стречи уступила место миссис Ниббетт, заявив, что прекрасно сможет показывать дорогу и с сиденья у окна, улыбка Максвелла стала еще шире. Когда усаживались остальные, они с Линкольном зашли, что называется, с флангов и уселись по обе стороны от Кантабуле, в результате чего тот оказался втиснутым между калифорнийцами. Глаза Максвелла довольно блеснули. Стречи преспокойно устроилась одна на заднем ряду.
«Тойота» катила по долам Девоншира. Заметив обшарпанный каменный фермерский дом, по-видимому старинный, Стречи заметила:
— Древнее любого дома в Америке.
Потом она принялась показывать церкви. При этом Стречи не преминула сообщить, что Св. Агата, Св. Винифрид и Св. Бид — приходские церкви эскомского поместья, позволив слушателям толковать это сообщение как угодно вольно. Кантабуле все тщательно записывал — точно опись делал; при каждой возможности Максвелл не упускал случая толкнуть его локтем.