— А может, я сплю с мистером Кантабуле.
Он пристально посмотрел на нее:
— А может, мы сходим куда-нибудь поужинаем? Я знаю парочку мест. Или купим бутылочку и ко мне?
— Нет, спасибо.
— Не сидеть же вам весь вечер одной?
— Я устала.
Что со мной такое, спрашивала она себя. Обычно я запросто таких отшиваю, а не позволяю заманивать себя всякими двусмысленностями. Что это я, в самом деле?
— Не беспокойтесь, — улыбнулась она. — Держу пари, кто-нибудь из моих клиентов да соберется прикупить у вас домик.
Его рука вернулась на ее запястье.
— Контора давно закрылась, — ответил он. — Не нужно нам никакой недвижимости. Мы говорим о том, как лучше провести остаток этого чудесного вечера.
Видел бы сейчас Микки, подумалось ей, как я не могу отделаться от подвыпившего типа в баре. А ведь он называл меня Снежной королевой, пока не узнал получше — и тогда я стала его Ледяной принцессой. Она поспешно сказала:
— Мне пора.
Джереми только крепче сжал ее запястье. Она напряглась. Целься в горло, вспомнилось ей. Р-раз — и все.
Так они замерли, уставившись друг на друга. И тут раздался женский голос:
— Мисс Стречи! Я подумала, вдруг вы здесь.
Оба разом обернулись.
Спустя мгновение она узнала эту темноволосую веснушчатую особу — а та тем временем уже повернулась к Джереми Бэррингтону Дауни:
— А, это вы, Джереми. Надеюсь, не помешала?
Она одарила их широкой улыбкой.
Джереми кивнул:
— Ваше преподобие.
Тина подняла брови:
— Мое преподобие! Как официально-то. Все в порядке, мисс Стречи?
По выражению лица Тины можно было догадаться: она заподозрила, что это не так.
— О, прекрасно! — откликнулась Стречи. — Простите за избитую фразу, но я только что собиралась сказать, что мистер Дауни как раз собирался уходить.
Пару мгновений все трое изображали живую картину, потом Джереми отвесил легкий поклон и ушел.
— Спасена духовным воинством, — пробормотала Стречи.
Тина ухмыльнулась:
— Никто не способен отвадить непрошеных гостей быстрее, чем священник. Еще по одной?
Они присели за столик в углу. Поначалу Стречи даже позабавило, что ее спасла женщина, притом женщина-священник, но вскоре обнаружила, что ей придется выдержать еще один допрос. Тина подалась вперед, ее устремленные на Стречи глаза блеснули:
— Вы были не до конца со мной откровенны.
— Что вы имеете в виду?
— Вы сказали, что приехали с целью подготовки к прибытию нового лорда Эскома. Но он уже здесь.
— Как — здесь?
Вид у Стречи был определенно обескураженный, так что Тина подняла свою кружку с пивом и сделала хороший глоток:
— Сегодня днем он заходил ко мне.
Стречи нахмурилась.
— Сказать по правде, он — не совсем то, что я ожидала увидеть. Адское пламя и проклятие.
Стречи уставилась на нее.
— Смахивал на какого-нибудь ветхозаветного пророка. Стоял, понимаешь, около меня и разглагольствовал себе в бородищу: мол, женщина-священник — это отвратительно. Вы меня ни о чем таком не предупреждали. — Тина оглянулась на пустой бар. — Разумеется, я имею в виду нашего временного лорда.
— Я… что-то ничего не понимаю, — пробормотала Стречи. Скрывать это не было смысла.
— Вы прекрасно знали, что он из себя представляет. Вы ведь его видели?
Стречи кивнула.
— Что именно он сказал?
— Что храм Божий не нуждается в идолах. Кстати, на этом вашем лорде были туфли от Гуччи.
— Неужели от Гуччи?
— Я, может, не могу позволить купить такие, но читать-то я умею. О да, Библию он знает. Целыми цитатами: огнь и сера, бичи и скорпионы. Может, во время воскресной проповеди он неотразим, но — не мой тип. У нас в богословском колледже были такие типы, и я искренне надеялась, что они не расползутся повсюду. Они порочат доброе имя церкви.
Постепенно до Стречи начало доходить, кого именно видела Тина.
— На нем что — была ряса?
— Не было. На мне, кстати, тоже. Но это делу не помогло. Я была одета в комбинезон — вешала покров; и он, должно быть, решил, что я просто рабочий-оформитель.
Стречи улыбнулась.
— Будь я церковным старостой или супругой викария — еще куда ни шло, но священником — нет уж. Противоречит учению Иисуса Христа — и, стало быть, святого Павла, по меньшей мере в тот период, когда его поразил солнечный удар. Это старинная тема для спора — часами можно проговорить. Видите ли, все Его ученики были мужчинами. Когда Иисус наказал им идти и проповедовать Его учение, Он использовал слова вроде «мужи» и «отец», но это ведь были всего лишь метафоры, понимаете? Он имел в виду все человечество. Но ваш мистер Деларм ратует за буквальную трактовку библейских символов — а это опасно — и считает, что проповедовать Господа — удел мужчин.