— Родителей… Я держал в тайне от Астрид… от Дары, которая стала мне другом… и от тебя, Иккинг. — дракон откашлялся и продолжил. — Когда я выступил в Обители Любвеобильной Боли против Салеоса за то, что он своими действиями пробуждал в Астрид демона… а я не мог на тот момент знать, кому оборотный облик на самом деле принадлежал… мне тогда казалось, что это мог быть один из обыкновенных демонов… жаждущих жестокости, страданий по отношению ко всему вокруг… — дракон набрал побольше воздуха, и продолжил повествовать. — … меня посадили в клетку, которую я не мог разрушить… Плазменное дыхание внутри клетки мгновенно испарялось… Когда Салеос исчез — его призвал кто-то из смертных… в этот момент ко мне обратилась Хезер… сказала, что встретила в одном из Междумирий загадочное существо… Оно наказало ей передать мне информацию… Настолько важную, что дочерь Салеоса не могла не воспользоваться этим… и повысила ценность этой информации… Она лишь упомянула о том, что у неё есть нечто такое… что позволит мне найти моих родителей… говорила, что они остались живы… Две Ночные Фурии и ещё пятеро с ними…
— И она потребовала от тебя услуги за информацию. — догадался Иккинг, не сводя глаз с прослезившихся зелёных очей дракона.
— Да… — всхлипнул Беззубик. — Я должен был докладывать Хезер о нашем передвижении… Обо всём, что происходило с нами… И… не только…
— Как, Беззубик? Ты ведь не отлучался от нас ни на минуту. — удивлялся Иккинг. — И, что значит, «не только»?
— Это и не было нужно… — слегка отрицательно качнул головой дракон. — Хезер пометила меня… сделала метку в виде «омеги»… на внутренней стороне левого крыла… — только сейчас Иккинг заметил высеченный в виде розового цвета шрам, от заключённой сделки Беззубика с крылатой кшатрией. — Всё, что слышу я… слышит и она… — Воды наполнили его крылья собой, смыв ужасную метку словно грязное пятно.
Парящий внимательно слушал признание Беззубика. Всё, что было известно Великому на тот момент, когда случилось сражение в Измерении, именуемом Долиной Обречённых, родители Беззубика вместе с другими первыми встретили грудью демонических тварей, желающих их оттуда прогнать.
— Демонов было слишком много… несчётное множество… — пребывая в раздумьях, рассуждал вслух Парящий. — … они не могли уцелеть…
— Мой повелитель, позвольте отметить один важный факт, который не стоит недооценивать. — прервала ход воспоминаний Великого Громгильда. — Ночные Фурии считаются самыми таинственными драконами среди всех возможных в Междумирьях Ада. Вполне вероятно, они сумели всё-таки одолеть полчища демонов и до сих пор находятся там. Надо отправить разведку. Сейчас, когда демоны в открытую пересекают наши границы и без всякого предупреждения нападают на нас, нам понадобится всякий, кто может нас поддержать.
— Поэтому я и согласился помочь Дэтомоне и её спутникам. — задумчиво поглядел на Змеевика Парящий. — Лишь наследная принцесса Ада может остановить безумие, что начал творить проклятый владыка Адских Просторов. Она нужна нам не меньше, чем мы ей.
— Согласна, мой повелитель. — учтиво поклонилась Громгильда. — Какие будут распоряжения?
— Когда девушки придут в себя — сопровождай их и нефилима в пути! — Великий пододвинул голову к уху Змеевика и очень тихо шепнул. Так тихо, что другие драконы даже не могли услышать. — Из всех драконов здесь, я могу довериться лишь тебе.
— Я всё поняла, Владыка. — учтиво поклонилась Громгильда.
Тем временем, Воды активнее зашелестели. Волны начали немного вздыматься. Астрид и Дара, пребывая ещё во сне, в унисон следовали движениям Вод. Кшатрия и суккуба глубоко задышали. Иккинг взглянул на них и главные тревоги покинули его.
— С ними всё будет хорошо, Иккинг Хэддок. — прозвучали гармоничными аккордами Воды.
— А Беззубик? — взволновался за дракона парень.
— Его сердце нуждается в очищении. Но старое не подойдёт… Оно вырвано и более не пристроится в его теле… — напевали Воды. — Прежде, чем сделать дальнейший шаг, скажи, Иккинг Хэддок, готов ли ты разделить душу с этим драконом? После того, как узнал правду? Ведь твои мысли словно отражение в зеркале, понятны нам и без слов… Ты мечтал о драконе на Земле… Но теперь ты можешь сам стать им. Тебя привела к нам Судьба, чьи волны непримиримо толкают и направляют каждого из живых существ, будь то человек, демон или дракон…
Иккинг замешкался. Всё, что напевали Воды — правда. Юноша с малых лет был одержим поисками драконов на Земле. Он постоянно рисовал их, представлял различные способности, которыми они обладают… Играл в компьютерные игры, в частности, в «Герои Меча и Магии» и в «Меч и Магия»… Потому что там было большое разнообразие драконов. Он вдохновлялся этим, и все мысли, вплоть до одиннадцатого класса в школе, принадлежали загадочным творениям. До того момента, пока он не влюбился в Астрид. И, когда он и думать не думал уже о драконах, когда в его голове и сердце звучала лишь весенняя мелодия влюблённости, неожиданно, встретил первого в своей жизни дракона. В клетке, которого освободил. На котором летал. После всего, через что они прошли вместе юноша понял — он не хочет видеть драконов в качестве питомцев, как это было в компьютерных и браузерных игрушках. Первый полёт на Беззубике, хоть и омрачался на тот момент предсмертным состоянием возлюбленной, Астрид, оставил глубокое впечатление в сердце Иккинга. Парень прочувствовал всем естеством, насколько драконы необыкновенны по своей природе, уникальны. Обладают своей волей, чувствами, эмоциями… и выразительными глазами. И его внутреннее желание прикоснуться к тайне жизни, проживающей драконами в Аду, усилилось в геометрической прогрессии.
Древние Воды Драконьей Жизни, как потом объяснял Парящий, порождали жизнь новых драконов. Раз в поколение появлялось два или три дракона, омываемые ими. Непорочное Зачатие, как это можно было называть на Земле, применялось к драконам в Аду. Из видов драконов появлялись на свет лишь семь из давно забытых тридцати семи: Ужасное Чудовище, Змеевик, Гидрохвост, Бескрылый Змей (он же Великий Змий), Каменнобронник, Шипорез и Белоглаз. Ночная Фурия попадала в тридцатку уже давно не рождавшихся. Почему так стало происходить — никто не знал. Не знали и сами Воды.
Иккинг, по глубокому сожалению или же по необъяснимо сохраняющемуся доверию, испытываемому к умирающей Ночной Фурии, сделал выбор. Беззубик готовился покинуть мир. Воды прочувствовали нотки правды в его словах и были рады принять его к себе. Дракон откинул голову в сторону, жалобно промычав и закрыв свои глаза, будто Иккинг стоял с кинжалом или ножом и собирался им обрезать нити, соединяющие его с жизнью.
— Я хочу разделить с ним его душу. — твёрдо произнёс зеленоглазый юноша. — Каждый из нас заслуживает второй шанс. Шанс на жизнь. Шанс на то, чтобы всё исправить. Беззубик сделал это не ради своего эгоизма. Не ради тщеславия или иных низких причин, сподвигших его на предательство. Наверно, если бы я оказался на его месте — признавался Иккинг дракону и Водам, глядя изумрудами в обоих. — то поступил бы также. Ведь семья — прежде всего.
К тому моменту Астрид и Дара раскрыли глаза. Обе увидели склонённого Иккинга над Ночной Фурией. Обе, сквозь глубокий сон, слышали каждое слово Беззубика. Обе сочувствовали дракону. Каждая представила себя на его месте. Каждая задумалась над тем, как повела бы себя, если бы услышала подобное? Разве бы Дара и Астрид не пошли бы ради этого на сделку с демоном? Если бы угрожала жизнь Иккингу, то голубоглазая, как она себе это представляла, вновь пошла бы на сделку с любым демоном. Лишь бы защитить то, что ей по-настоящему дорого.
Голубовато-лазурное сияние, окружавшее девушек, исчезло, волосы их обрели свои естественные цвета. Они подошли к Иккингу, параллельно выжимая волосы. Астрид присела на колени возле юноши и нежно обхватила его. Она смотрела на Беззубика, и уяснив всё вышесказанное им, пролила в Воды чистейшую слезинку:
— Иккинг прав. — девушка положила на грудь дракона свою нежную ладонь, и добавила: — Ты, Беззубик — наша с Иккингом семья. Мы не бросим тебя и поможем найти твоих родителей.