— Какая ирония судьбы! — прохрипела Громгильда, медленно убирая шипы. Она успокоилась и сказала: — Я веду вас двоих на Суд, как раз к нашему Королю. Он решит вашу дальнейшую участь.
— А зачем тебе следовать за нами? Мы в любом случае собирались идти к нему? Нам необходимо решить вопрос, от которого зависит судьба всего Ада. — спокойно продолжал говорить Иккинг.
— На случай, если вы надумаете бежать. — ухмыльнулся желтоглазый дракон. Затем Громгильда обидно прорычала. Из-за того, кто заставил её отвести ребят к Парящему. — Проклятый Кривоклык. Как же надоели эти Заветы. Если бы не они, я бы с удовольствием сбросила каждого из вас с большой высоты. Или же заперла в нашей темнице навечно. И мне наплевать, зачем вы прибыли сюда.
— Знаешь, что? — воскликнула Хофферсон. — Ты больше похожа на демона, чем наша спутница-суккуба. — подобный выпад Громгильда не стерпела. Дракон убрал шипы и со всей силы своим хвостом ударил девушку, метнув её вперёд себя и Иккинга на несколько метров. Голубоглазая застонала от боли, не пытаясь встать.
— Мерзкая тварь! — озлобился юноша, подбегая к возлюбленной. Она не могла некоторое время пошевелиться, будто её парализовало.
— Удар хвостом мигом отрезвляет пленников. — ухмыльнулась Громгильда. — Ничего, пусть минутку поваляется без движений. Мне в любом случае некуда спешить. — довольствовалась она.
Удар хвостом Змеевика приводит к непродолжительному параличу. Дыхание Астрид не прерывалось из-за него, но пошевелиться она не могла. Иккинг разозлился и собрался биться со Змеевиком. По сути голыми руками. Девушка сразу просекла это в голове. Она понимала, что это ничем хорошим не кончится:
— Иккинг, не надо. — Астрид схватила любимого за рукав, останавливая его. Она постепенно начала отходить от паралича. Голубоглазая вновь могла пошевелиться. — Всё хорошо, любимый.
— Что лежишь? Паралич уже должен был пройти. Вставай! Давай! — недовольно прохрипел Змеевик, отчего Иккинг сам собирался в кого-нибудь превратиться. Вот только сделать этого не мог.
Иккинг помог возлюбленной встать на ноги.
— Мы почти уже пришли. — неожиданно Дэтомона ментально заговорила с девушкой. — Парящий знает о пленниках. Но не знает, что я вернулась.
— Надеюсь, он выслушает тебя. — промолвила мысленно Астрид.
— Если, как упомянул этот Злобный Змеевик, Заветы ещё сдерживают волю драконов, Парящий, по одному из них, обязан выслушать кшатрию. В конце концов, он — единственный из ныне живущих драконов, кто помнит мою мать.
— А Парящий знает тебя? — мысленно вопрошала Хофферсон.
— Конкретно в лицо — нет. Но он знает, что только я могу обращаться в пылающего волкопса. Ни один демон-соблазнитель не принимает облик другого! Это особенность каждого из нас. И волкопёс — так же единственен в своей природе. — ровным тоном поясняла принцесса.
— То есть у нас есть шанс уцелеть на Драконьем Суде? А что это за Суд? — не успела Дэтомона ответить Астрид на вопросы, как она и Иккинг, сопровождаемые Громгильдой, уже оказались возле громадной, высотой с пятиэтажный домина, двери.
— Пригнитесь! — пленники сделали это, и Змеевик выдохнул оранжевое магниевое пламя в замки двери. Через минуту, ручки двери самостоятельно повернулись по часовой стрелке. Послышался щелчок и дверь распахнулась, впуская троицу в зал. В такой зал, какой ещё человеческий глаз не видел.
Иккинг остолбенел при виде колоссальных размеров тронного зала дворца.
В дальней части безмерной королевской палаты Иккинг и Астрид узрели… чудовищную по своей высоте, почти доходящую до гранитно-мраморного потолка, гору из золотых монет. Чего только глаза Иккинга не видели в ней: множество блестящих драгоценностей, переливающихся и отбрасывающих свет в зале — сапфиров, рубинов, алмазов, изумрудов и многих других…
— Подобное количество золота я видел лишь в фильме «Хоббит: Пустошь Смауга»… — Иккинг облизнулся. — А тут — всё настоящее! — он схватился руками за голову. — Невероятно! — радостно крикнул юноша. Астрид заметила резкие перемены в возлюбленном. Его взгляд стремительно изменялся, отдаваясь оттенками безумия. В изумрудах исчезал рассудок.
— Иккинг, успокойся! — она встала перед юношей, не способным оторвать глаз от здоровенной кучи богатства. Девушка решила его оплеухой привести в чувства. Несильной. — Иккинг! — потрясла его за плечи.
— А, что случилось? — изумрудные глаза вновь обрели блеск души. Разум Иккинга моментально включился.
— Драконье золото! Отбрось все мысли о нём, любимый. — спокойно поясняла возлюбленная.
— Спасибо, что привела меня в чувства, Астрид. — он улыбнулся ей. От дальнейших проявлений нежностей их громким голосом оторвала Громгильда:
— А ну, пошевеливайтесь!
Проходя дальше по залу, юноша обратил внимание на три десятка золотых люстр, на которых горели в общей сложности более трёх сотен свечей. Астрид же опустила взгляд вниз, заметив, как цвета пола были составлены подобно шахматной доске — присутствовали исключительно белый и чёрный цвета. Шесть узких отверстий, напоминающих окна, два из которых находились позади загадочной золотой горы с драгоценностями, пропускали солнечные лучи, своим светом освещающие каждый миллиметр зала, не позволяя ни одной тени появиться внутри.
— Ну, и что нас торопили? — возмутилась Хофферсон. — Здесь никого нет! — на что Громгильда громко усмехнулась:
— Сейчас приведут двоих ваших друзей сюда.
— А что будет потом? — полюбопытствовал Иккинг.
— Узнаешь. — ухмыльнулся Злобный Змеевик.
Справа от ребят распахнулась вторая, абсолютно такая же по своим габаритам дверь, через которую вошли Кривоклык, Беззубик и Дара.
Не успела команда воссоединиться, как, неожиданно для гостей, с золотой горы, подобно песочным часам, начали сыпаться звонкие монеты с драгоценностями. Звук падающего благородного металла и драгоценных, отскакивающих от него разноцветных камней, оглушил всех, кто находился в Зале.
Громгильда, Кривоклык и Беззубик учтиво поклонились, наклонив головы до уровня колен кшатрии.
Гора равномерно расстелилась перед спутниками и их сопроводителями. Из неё ступил передней, гигантской правой лапой, размером с Кривоклыка, с когтями, длиной с Иккинга, Великий Чёрный Дракон. Чешуя его была чернее самого неба, погружённого в лунное затмение, космоса, что окутывал все миры своей непроглядной пеленой. Гордый, величественный вараноподобный лик, сложенные обширные крылья, способные, как показалось Астрид и Даре, закрыть собой всю небесную твердь. Когда дракон встал, его тень охватила весь тронный зал, ввергая всех присутствующих во мрак. На лбу Великого Чёрного Дракона Астрид увидела белый округлый, довольно крупный предмет, напоминающий жемчужину. Его спина, вплоть до кончика километрового хвоста покрывалась шипами в пятнадцать локтей, больше напоминающими высокие, торчащие из глубин океана, смертоносные рифы. Высотой дракон был больше сотни метров, а длиною в несколько километров. После медленных, но величественных телодвижений, приведших каждого, кто взирал на него, в неописуемую экзальтацию, Он рыкнул с такой могущественной силой, что человекоподобные создания едва не лишились слуха. Из троицы прибывших драконов никто не поднял головы, не проявил каких-либо непочтительных эмоций. Великий открыл иссиня-чёрные змеиные глаза, взирая ими на тех, кто по его зову явился во дворец.
— Вы привели их ко мне! — глубоко вздохнул чёрный исполин, устремив свой проницательный взор сначала на того, кто ослушался его в прошлом. Низкий тембр голоса словно гром среди ясного неба раскатывался по всему Залу, слегка сотрясая его. Густая тень от его чешуи и скрывающих небесный взор огромных крыльев, внушала трепет и ужас в сердце Беззубика, Иккинга и Дары.
— Беззубик! — все услышали, как через гортань проходит гневный, яростный рык. — Я ждал тебя. Как и твоих новых друзей! — он оглядел блондинку, дрогнувшую в момент, когда его глаза, по длине (или диагонали) были схожи с ростом самой Астрид. Затем его взгляд пал на Иккинга. — А… Нефилим! Очень хорошо. — в альтовом голосе исполина звучало абсолютное равнодушие. Последней он увидел представительницу тех, кого ненавидел всей своей высокородной душой. — Демон! — желая испепелить Дару, в ярости пробасил Великий Чёрный Дракон. Он резко повернул змеиную шею в сторону Ночной Фурии, взирая на неё грозными глазами: — Как ты посмел привести сюда демоницу?! — Беззубик не поднимал головы и взора, дабы ещё больше не разгневать своего повелителя.