— Кто же это? Кого?..
— Моего нового приятеля…
— Старика?! — воскликнула Тора.
— Да, старика… лет двадцати пяти.
— Что это значит?
— А значит, что он настолько рассудительный молодой человек, что в некотором смысле старик.
— Да кто же такой? Откуда? Где вы с ним познакомились, если только вчера приехали? — закидала Тора вопросами.
— Самый удивительный случай! Если рассказывать всё подробно, то надо будет говорить целый час, а я вам скажу вкратце. Вёрст за сто от Петербурга, в одной деревне, где я отдыхал в дороге и ужинал, оказался молодой человек, только что спасшийся от смерти.
— Как?! Что?! — вскрикнули и г-жа Кнаус и дети.
— Да! Его, бедного, ограбили на дороге и чуть не убили. Он спасся совершенно чудом — в одном лишь белье, без гроша денег, даже без шапки и без сапог. Разумеется, я его тотчас же накормил, напоил, даже, могу сказать, пригрел, ибо одел, то есть дал ему свой сюртук и всё, что нужно было… Конечно, я взял его с собой и привёз в Петербург. Пока он поселился у меня и написал родным о высылке ему денег. Молодой малый этот мне понравился, как редко кто нравился. Умный, образованный, дельный, степенный! И знаете, что вдобавок я забыл прибавить? Он то же, что и вы: он курляндец, ребёнком маленьким приехавший в Россию. Он говорит по-немецки, пожалуй что, не лучше вас, Fräulein Тора, а по-русски говорит, конечно, совсем уже не на немецкий лад.
— Как его фамилия? — спросила Тора.
— Генрих Зиммер. Я уверен, что он вам очень понравится и вы будете со временем сожалеть так же, как и я теперь, что он в Петербурге не задержится. Он, как только получит от родных деньги, двинется далее, Бог весть, на край света.
— Куда же? — спросила Тора.
— И догадаться трудно… Он едет в Архангельск.
— Зачем?! — ахнул и воскликнул Карл.
На его лице отразилось недоумение. Он стал соображать.
— Этого он мне не сказал и просил не расспрашивать. Мне кажется, что по какому-то довольно важному делу, но как будто торговому. А между тем он — дворянин фон Зиммер. Он говорил, что у него есть родственники-однофамильцы — бароны. И мне сдаётся, что я в юношестве слыхал об одном бароне фон Зиммере, живущем в Саксонии или в Силезии, хорошо не упомню.
— Вы, конечно, доложите господину Шварцу об этом случае? — сказал юноша.
— Разумеется! Но, милый Карл, ничего сделать нельзя. Около Новгорода разбойное место испокон века, и каждый год на многих проезжих нападают. Спасибо ещё, что не убивают, а отпускают живьём. Тут сделать ничего нельзя! Два года тому назад и на меня чуть не напали. Я спасся только тем, что приказал людям, которые ехали за мной в бричке, не дожидаясь приближения каких-то людей с опушки леса, палить по ним из мушкетов. Тут сделать ничего нельзя! Надо просто всем путешествующим запасаться оружием.
— Скажите, — прервала Тора гостя, — этот молодой человек… Как вы его назвали?
— Фон Зиммер.
— Этот фон Зиммер красив?
— Ну вот! — рассмеялась Амалия Францевна и махнула на дочь рукой. — Кому что, а она первый вопрос — красив ли?
— Что же из этого? — заступился Адельгейм. — Совершенно понятно, что должно интересовать молодую девушку. Да, Тора, отвечу вам на это, что мой новый приятель даже очень красив собой. Очень!
— Белокурый? — с каким-то странным оттенком голоса сказала Тора.
— Вот и нет! Извините! Если бы он был белокурым, то я бы и не посмел вам назвать его красивым. Слава Богу, я знаю давно, кто вам нравится. Нет-с, он черноволосый. Чёрные брови, чёрные глаза, чёрные, как дёготь, волосы, да ещё курчавые. Ну чисто араб, из белой Арапии прибывший. Чернее, одним словом, любого трубочиста. Стало быть, должен вам, Fräulein, понравиться страшно.
И Адельгейм звонко засмеялся.
— Это что же такое? — засмеялся и Карл. — Он, стало быть… ну, того… Догадываетесь?
— Кого? — спросил Адельгейм.
— Знаю! — отозвалась Тора. — Брат хочет сказать, что ваш найдёныш похож на того… ну, помните, что я замуж-то собиралась.
— Вот-вот, именно! — воскликнул Адельгейм. — Номер второй! Но только, воля ваша, мой будет покрасивее вашего жениха, да и поумнее, да и смелости у него будет не меньше. Тот, ваш, был смел в пустяках, а этот от разбойников, от четырёх или пяти человек, одним дорожным топориком отбился и, конечно, убежал, однако, говорит, одного ранил. Ну-с, так позволите, Амалия Францевна, представить вам ограбленного дворянина?
— Конечно, конечно! — воскликнула Тора, не дожидаясь ответа матери. — Хоть сегодня же вечером!
— Извините, нельзя!
— Почему?
— Не в чём ему будет явиться! Ведь вы забыли, что у него всё украдено, ну а мой сюртук на нём сидит несколько смехотворно. Надо дать ему время обшиться, как приличествует дворянину, да и парик новый купить. Вот так через неделю я его привезу.
— Как через неделю? — воскликнула Тора чуть не с отчаянием.
— Постараюсь и раньше! Если он согласится взять у меня денег взаймы, то и раньше. Но боюсь, не согласится. Обещать не могу, но, одним словом, всячески постараюсь!..