— Божусь Богом! — воскликнул Коптев. — Это даже самое простое дело.
— Скажите, как вы намерены действовать?
— Я поеду в Новгород и прежде всего разыщу там хворающего офицера, который мне сдал Львовых.
— А если он уже выздоровел?
— Я поеду в Москву и его там разыщу. От него я узнаю подробно, где имение Львовых, и кой-что о семье. Я слышал от старика Львова, что там остались его сестра и дочь…
— Ну-с, далее…
— Я поеду в Жиздру и поселюсь там… А для большей предосторожности, на случай, если бежавший скрывается около своей усадьбы, я буду просить дать мне пропускной подорожный указ не на моё имя, а на какое-либо другое…
— Да, это лучше. Это умно.
— Если скрывающийся от властей Львов и услышит про меня, то будет обманут именем. А эдак понятно, что, услыхав, что офицер Коптев в пределах его уезда, он тотчас бежит, и всё дело пропало… А я уверен, что он около своей вотчины.
Шварц усмехнулся ехидно:
— А как же вы в прошлый раз уверяли меня, что беглец был опасно ранен солдатом, и если жив, то валяется где-нибудь в деревушке у мужиков раненый и без всякой помощи?..
— Я и теперь в это верю, ваше превосходительство! — убеждённо проговорил Коптев. — К несчастию, я говорил не с самим убитым солдатом, а знаю всё со слов другого солдата.
— Так вы будете искать в Жиздре раненого, лежащего где-либо в Новгородской губернии? Объяснитесь.
— Собрав все малейшие сведения о беглеце в его вотчине и узнав наверное, что его нет в Жиздринском уезде, я тотчас вернусь и объезжу все деревушки в уезде, где он от меня бежал. Или в Калужском наместничестве, или в Новгородском — но я найду его и представлю вам! — решительно и энергично кончил Коптев.
— Тогда вы получите прощение, — сказал Шварц.
— Надеюсь на эту милость. Я приложу все старания, чтобы загладить свою вину.
— Сколько вам дать сроку на поиски Львова? — произнёс Шварц, задумчиво глядя на Коптева.
— Трудно сказать, ваше превосходительство! Разыскивание офицера в Новгороде или в Москве, затем прибытие на место возьмут, конечно, около месяца, да там понадобится для обыска месяц-полтора самое большее. И ровно через три месяца я вернусь сам и привезу с собой Львова. Или переберусь для поисков в эти пределы, тогда надо положить ещё месяц.
— Хорошо! Я вам верю и распоряжусь!
Через несколько дней молодой офицер с тремя данными ему в помощь дельными молодцами собирался выезжать из Петербурга. Двое из них были довольно искусные сыщики, третий — гвардейский солдат Прохоров. Однако, тайно от Коптева, этому солдату было внушено присматривать за своим начальником и в случае неуспеха его задачи строже глядеть, чтобы офицер сам не вздумал бежать.
Прохоров, по прозвищу Жгут, умный и расторопный, бывалый и видавший виды, был очень польщён таким поручением и отвечал головой, что будет служить Коптеву в его деле верой и правдой, а в случае сомнения в начальнике от неудачи в розыске зорко присмотрит за ним самим.
Коптев получил подорожный лист и указ из канцелярии на имя подпоручика Лаврентьева, офицера, недавно ещё служившего в распоряжении Шварца, но умершего лишь за неделю пред тем.
За три дня до выезда Коптев, сидевший безвыходно дома и всё обдумывавший своё предприятие со всех сторон, вдруг оживился, приободрился. Он додумался до чего-то, что показалось ему залогом успеха.
Он явился тотчас к Шварцу и объяснился…
— Вы совсем молодец. Вы умница! — сказал Шварц, узнав от офицера про его измышление и выслушав все доводы.
Коптев просил дать ему другие документы. Не на имя Лаврентьева, а на имя капитана Андрея Львова.
— И чин важнее… и фамилия понятнее… — сказал он. — Я побываю в вотчине у барынь и подружусь с ними в качестве дальнего родственника, про которого забыли… и в качестве родни возьмусь якобы хлопотать и о старике, и о беглеце-сыне. Да бегун и сам ко мне явится!
— Молодец! Прямо молодец! — воскликнул Шварц.
Чрез три дня из Петербурга выезжал в двух бричках с тремя солдатами капитан Львов.
Названец был радостен и уверен в успехе.
XI
Прошло более двух недель, что Адельгейм в первый раз привёз к своим старым друзьям найдёныша на Новгородской дороге. Теперь его забавляло соперничество двух влюблённых в молодую Тору. Кроме того, его веселило, что найдёныш брал верх над чиновником канцелярии герцога. В домике г-жи Кнаус по-прежнему ежедневно бывало много гостей; и было в особенности весело по вечерам. Зиммер, видимо увлечённый девушкой, бывал всякий день, иногда по два раза, и молчал об отъезде.