— Ну, пошли.
Енисеев на ходу набрал номер Ступара.
— Здравствуйте, Илья Петрович! — елейным голосом сразу отозвался тот. — Нежданная радость, как говорится! Вот уж не чаял дождаться от вас звонка.
— А уж как я рад! Но мою радость омрачает вот что: с каких это пор вы сообщаете третьим лицам конфиденциальную информацию о работе с клиентом? Вы это сделали исключительно для Владлена Константиновича и Павла Исааковича, или поступаете так всегда, когда вам платят хорошие деньги или угрожают?
Ступар помолчал, потом спросил:
— Под клиентом вы имеете в виду Бориса Михайловича?
— Естественно, кого же еще? Ксения Аркадьевна их вряд ли заинтересует.
— Но ведь Борис Михайлович умер.
— Мне это вообще-то известно. Но живы еще его родственники, наследники. На суде вы были куда менее откровенны, чем с Владленом Константиновичем в частной беседе. Вы ему сообщили не только то, что я хорошо работаю с фотографиями, но и то, что Борис Михайлович подозревал в организации покушения на его убийство своего бывшего партнера. Почему же вы молчали об этом на суде?
— И вы молчали.
— Я и дальше молчал, в отличие от вас. Я сохранял пресловутую конфиденциальность, которая, как выяснилось, для вас гроша ломаного не стоит. И не делайте вид, будто вы не понимаете, что эта информация серьезно угрожает безопасности тех, кто ее слышал. Партнеров Бориса Михайловича нетрудно вычислить.
— Мне и не нужно делать никакого вида. Я ведь сам, некоторым образом… являюсь носителем этой информации.
— Ага… ясно… на вас нажали, и вы выложили всё, что можно, даже то, что Борис Михайлович интересовался проблемой «двенадцать-двенадцать» и тем, кто будет следующим президентом России. В общем, вы меня подставили. А хотите, я скажу Владлену Константиновичу, что вы знаете гораздо больше, чем говорите?
— С иными людьми играть не стоит, Илья Петрович. Им надо говорить не больше или меньше, а только то, что есть.
— Вы влипли в историю, Ступар. Вы не подумали, струсив перед Владленом, что благодаря своим способностям, которыми вы так восхищались, я знаю не только то, что есть, а могу узнать больше.
— Подождите: вы что, ему уже…
— Берегитесь! Прежде чем задавать этот вопрос, подумайте, стоит ли это вам делать. Как источник информации вы для Владлена не менее опасны, чем я: без вас они не узнали бы от меня то, что узнали. Вы хотите знать еще больше?
— Да что вы такое, в самом деле, узнали? Я вообще не придал большого значения расспросам Владлена Константиновича! Ему интересно, кто преследовал Бориса Михайловича…
— Вы уверены, что ему было интересно именно это? Или ему нужна была какая-то другая информация? И вы ему ее опрометчиво дали? А если он передаст ее тому самому бывшему партнеру, «заказавшему» Бориса Михайловича? Следующий раз перед тем, как разглашать сообщенные клиентами сведения, чего вы им обязуетесь не делать, подумайте об этом. — Енисеев отключился. Он сознательно, в расчете на «жучки»-микрофоны, сделал звонок Ступару. Пусть эти два стратега-изувера на даче не думают, что они так уж мало наследили и дело ограничивается одним свидетелем — Еленой.
— Кто это был? — спросила Елена, внимательно слушавшая разговор.
— Так, сволочь одна. Сегодняшней поездочкой мы во многом обязаны ему.
Телефон Енисеева запиликал. Он взглянул на экранчик: Ступар.
— Видишь, завибрировал, гад… Ничего, понервничай. — Енисеев выключил телефон совсем.
— О каком покушении на убийство ты говорил? О каких фотографиях? — Разговор явно произвел на Елену впечатление. — Ты предсказал, кто будет следующим президентом России?
Енисеев поморщился. Предупредил же ведь ее о «жучках»!
— Речь идет о моей работе в агентстве у этого Ступара. Называется: «Агентство всеобщего и политического прогнозирования».
— Так вы что: ворочаете судьбами мира?
— Вроде того, — усмехнулся Енисеев. — Но беспомощны перед собственной судьбой.
— Так кто же будет президентом России?
— Я. Ты еще не поняла?
— Теперь поняла. Я попала в дурдом.
— Точно. Вот он как раз, мой дом. Идем сюда, в арку. Потом направо.
Миновали двор, поднялись к Енисееву. Елена с любопытством оглядывалась.
— Тут не прибрано, сама понимаешь… — пробормотал он и снова перешел на шепот. — Давай-ка мне свою куртку. Ты ведь ее снимала в том доме? И я снимал. Сейчас искать «жучки» недосуг, лучше я пока повешу куртки в ванной, включу воду и закрою дверь. Пусть слушают. Можешь умыться, сейчас я тебе принесу свежее полотенце.