- Постой, Настя, я или совсем ничего не понимаю в этой жизни или здесь что-то не так. Откуда вообще взялась эта Франция? Нет, я, конечно... Мы, конечно, - Алекс также растерянно гладящий на Волковскую, поддержал жену, кивая в знак согласия, - так вот, мы, конечно, очень за тебя рады... - Тон, которым Олеся произнесла эту сбивчивую фразу, пожалуй, более подходил к ситуации, носящий драматический характер. Однозначно, радости как таковой, Настя там не уловила. Но , возможно, ей лишь так показалось...
- Подожди, Насть, а как же мы? - вдруг вырвалось у хранившего до сих пор молчания Данилы, наблюдавшего всю сцену с раскрытым от удивления ртом.
Волковская с легкой грустью посмотрела на своего ученика, о существовании которого, на мгновение забыла. Данила был явно разочарован и не скрывал обиду на неизвестного ему француза, вот таким вероломным образом лишающего его любимой учительницы.
- Да, Насть, а Данила как же? Что теперь с немецким его будем делать? Он ведь дни считает на календаре - так ждет твоих уроков! Как же так? Значит, ты нас бросаешь? Кто же этот господин, разреши поинтересоваться? Откуда он взялся? Ты его давно знаешь? ... - в Олесиных вопросах проскакивала горечь и упрек.
- Олеся, дай ты хоть Анастасии возможность слово сказать - прервал Алекс жену и, повернувшись к Волковской, рассудительно предложил:
- Ты нам расскажи, Настенька, все по-порядку, а то неразбериха полная воцарилась. Мы же тебя внимательно послушаем, а то видишь, какую ты сумятицу своим сообщением внесла, прямо, перефразируя известное выражение, можно сказать, что " все смешалось в доме Голубевых..."
Анастасия согласно закивала головой, отпив глоток согревающего и душистого чая с малиной, который ей тем временем механически подала Олеся, и начала рассказывать невероятную историю знакомства с Бертраном. Лица внимательно слушавших ее друзей претерпевали в ходе повествования заметную метаморфозу. Море эмоций и масса красноречивых взглядов... Здесь было все: изумление, растерянность, ревность, упрек, непонимание, тревога, обида и удивление... В какой-то краткий миг Насте даже почудилось, что на Олесином лице читается явное разочарование. Но Волковской не хотелось думать о том, что Олеся ей завидует, и Настя поспешила поскорее избавиться от подобного подозрения. Однако, неприятный осадок на душе остался.
- Настя! А ты... не боишься? - вдруг выпалила Олеся.
- Чего? - насторожилась Волковская.
- А если этот твой француз - маньяк какой-нибудь? Продаст тебя в рабство в дом терпимости или еще что-то в подобном роде? Вон сколько передач о русских девицах за границей по ТВ показывают!
- Олеся, что за бред ты несешь! - явно недовольный женой и чувствующий себя от этого неловко перед Волковской, вмешался в разговор Алекс.
Настя оторопела от услышанного и прямо потеряла дар речи, услышав подобную мерзость. Уже сама эта нелепая мысль казалась ей пошлой и оскорбительной в отношении не только ее самой, но и Берта, в первую очередь.
- Как ты можешь говорить так! - густо покраснев, тихо, но жестко произнесла она.
- Да ты не обижайся, Насть. Я просто... за тебя волнуюсь. Конечно же, я хочу, чтобы все у тебя было здорово. Вот только я себе представила на мгновение, что ты - моя дочь, и мне стало боязно вот так запросто тебя к неизвестному иностранцу отпускать. Ты ведь сама говоришь, что знаешь его совсем недавно. Переписка и телефонные переговоры не в счет, а то, что вы каких-то пять дней вместе в Москве провели, по-моему, несерьезно, чтобы принимать такие кардинальные решения. Удивительно, как ты отважилась только довериться почти чужому человеку?... И вообще, бросаешь из-за него все: ты же - девушка успешная, у тебя ведь и отличная работа здесь, в Москве, и квартиру ты неплохую у приличных людей снимаешь, а это большой "+". И друзья у тебя здесь есть и , насколько я помню, шеф-то твой немецкий даже руку и сердце тебе предлагал, ведь так? Его-то ты уже неплохо знаешь. Человек он очень состоятельный, в тебя без памяти влюбленный, поможет тебе сделать карьеру блестящую, купит хорошую квартиру в Москве, а там глядишь и в Германию увезет, чем он тебе не ...
- Стоп! Хватит! - почти зло прервала Настя Олесину тираду. - Что ты такое говоришь? Можно подумать, что ты заранее против Бертрана настроена, а ведь ты даже не знаешь его и не видела никогда! И при чем тут вообще, мой немецкий патрон? Он для меня лишь мой шеф, пусть даже и обаятельный и интересный человек, но не больше. Ты же это уже давно и прекрасно знаешь. А деньги его и связи мне абсолютно неинтересны. Неужели не ясно? Эта его "любовь неземная" ко мне - личная проблема господина Отто, я ему здесь ничем помочь не могу. Не люблю я этого человека. Разве трудно понять ? Мне хочется иметь настоящую семью и не только любящего мужа, но и мужчину, которого бы я и сама любила, и с которым хотелось бы детей завести и состарится вместе! Вот и все.