Кай не успел ответить, мысль больно вонзилась в голову, как дверь раскрылась настежь. Его заломали два особиста, а третий, для надежности, ударил Кая между ног. Кай охнул и на несколько секунд потерял сознание. Боль была такой дикой, что заполнила его всего, он дышал с трудом, чувствуя, как воздух разрывает каждую альвеолу его легких, нарезает горло и сердце на тонкие слайсы, как в фильмах про мирную жизнь. Федя стоял на месте, Кай, придя в себя, мотал головой, и Федя помнил, что должен стоять. Кочегар опасно поигрывал багром, жесткие мускулы перекатывались по его рукам, на животе проступил каменный пресс. Он был готов в любую секунду одним ударом размозжить башку каждому из особистов. Четвертый держал кочегара на прицеле, автомат дрожал в его руках.
– Никому не двигаться! – прохрипел третий особист. – Именем закона вы арестованы за предательство Родины!
– И что же он такое сделал-то? – недобро спросил кочегар и сделал короткий шаг к ним, автоматчик сильнее затряс стволом, выпучив глаза.
– Не надо, – выдавил из себя Кай.
– Вы обвиняетесь в умышленном отравлении и заражении людей. Вы продали Родину нашим врагам и будете наказаны по всей строгости! – проорал третий. – Увести эту падаль!
12
– Ты чего жрать не ходил? – спросил Дима и ткнул кулаком в бок лежащего на верхней койке Славу.
– Не хочу. Я тараканами закусил и хватит, – зевая, ответил Слава. – Наши все ходили?
– Все, кроме Шухера, он еще не вернулся?
– Должен был, – Слава долго зевал. – Он предупреждал, что по возвращении будут мурыжить особисты. У него чутье на такое дерьмо.
– Да, Болт тоже что-то такое говорил. Сказал, что надо быть осторожнее, не болтать.
– Не болтать в принципе хороший совет, – Слава сел и спрыгнул на пол, как распрямленная пружина, будто бы и не спал пару минут назад. – Шухер вообще сказал, чтобы я в столовую не ходил. Что-то там не то, оттуда через пару дней прямо к Маше, а через неделю в печку.
– Не придумывай, а на одних тараканах сдохнуть можно, – Дима поморщился, в животе заурчало. – Мне тараканов мало – это ты привык каннибализмом заниматься.
– Очень смешно, – огрызнулся Слава и ловко подсек Диму.
Слава был на полголовы ниже его и сильно уже в плечах. Дима больше походил на громилу Болта, брился наголо и во всем подражал ему. Он не ожидал и упал на одно колено, успев сориентироваться и встать в защитную стойку. Так они играли все время, но по мере того, как Дима обрастал мышечной массой, ширился в плечах и бедрах, Слава все чаще выигрывал, оставаясь таким же быстрым и ловким.
Дима сел на койку и сделал вид, что устал. Слава прошелся по жилому отсеку, выполняя несложную зарядку. Этот ритуал повторялся раз за разом, пока Слава не убедился, что нигде ушей не выросло. Он сел рядом с Димой и достал из кармана два таракана.
– Не, не надо, – поморщился Дима, живот его опять заурчал. – Короче, разведка донесла: Кая и Федора Григорьевича арестовали. Кай в изоляторе, а Федю избили и вернули.
– Федю то за что? – гневно зашипел Слава. – А Кая за что в яму?
– Никто не знает. Болт шепнул, что им шьют диверсию и предательство Родины.
– А они других слов не знают! – слишком громко воскликнул Слава и прикусил язык.
– Болт сказал всем передать, чтобы не болтали. Будут допрашивать – отвечать строго, как в рапорте указали. Я сходил в библиотеку, перечитал, для надежности. Ты ничего не забыл?
– Я все помню. Меня Шухер научил. Должно быть два: один в базу, второй для себя.
– Я так не могу. У тебя голова всегда была лучше, – вздохнул Дима. – Что-то живот болит. Это все ты, напугал меня.
Слава услышал, что воздух у входа задвигался, и стал болтать про девушек с тараканьей фермы. Дима живо и громко отвечал, отпуская сальные шуточки. Вошел Шухер и пошел к ним. Его койка была рядом, со Славой они делили одну тумбочку.
Слава достал детскую магнитную доску и быстро написал: «Кая в яму». Шухер кивнул, что знает. Он собирался спать, переодевался.
«В столовую не ходить», – написал Шухер и стер, когда Слава и Дима прочли.
«Я ходил», – написал Дима. Шухер задумался.
– Давно ходил?
– Да полчаса назад, – ответил Дима.
– Пошли. Слава, за мной, – Шухер потянул Диму в санузел.
Шухер заставил Диму выпить воды и вырвать все, что он съел. Слава стоял у входа, чтобы задержать ненужных свидетелей. Когда они вернулись, Дима лежал на койке и кашлял. Он сильно побледнел, а живот продолжал урчать.