- А мои крылья? – хлопая ресница, из всего монолога вычленила я самое больное. – Как же… крылья.
Лопатки заломило от понимания того, что там больше ничего нет. Воспоминание того, как я им радовалась, вызвало приступ тошноты и вкус горечи во рту. Я больше не смогу летать! Никогда!!! Слезы навернулись на глаза, спазм сжал горло, но плакать я не собиралась. Я не маленькая девчонка, которую обидели, не дав пряник. У меня отняли самое дорогое – крылья. Этого я никому не прощу! Никогда!
- Их нет! Зачем они тебе? – вызвав необходимую ему реакцию, разрушитель продолжил подниматься по ступенькам. - Если ты освоишь учебный курс - они тебе будут без надобности. Ты даже не представляешь, какие возможности открываются перед обученным разрушителем. Если тебя признает Тьма - ты станешь ее частью.
«Уже признала, только об этом буду молчать до последнего!», - мысль заставила расправить плечи и выровнять осанку. Больно? Да! А кто сказал, что жить легко? Еще когда-то давно, там, в земной школе была у меня подруга Алиса. Ее все называли «хрустальной девочкой» потому, что она болела редкой и неизлечимой болезнью, в результате которой кости ее были хрупкими и ломкими, словно из стекла. Только она даже виду не подавала, всегда шутила и была душой компании. Более сильного человека я не встречала, и сила ее заключалась в характере бойца, которого поместили в несовершенное тело. Лишь иногда, когда мы были одни, ее боль выходила на поверхность, и я видела, как ей тяжело.
«Спасибо тебе подруга, что научила тому, как надо себя вести!», - мысленно поблагодарила я и улыбнулась.
- Семьи лишили! Ограбили! Снова за школьную парту запихнули! Что следующее? - начала канючить я. - Чего мне ждать от этого негостеприимного мира?
- Дана, не начинай!
- И даже пожаловаться на судьбу-злодейку не позволяют. Что за люди? Точнее – нелюди. Знаешь, что хуже всего? Чувство безнаказанности пьянит и кружит голову. Чем еще вы можете меня подцепить на крючок? Тео пообещал, что моих родных в обиду не даст, и я ему верю. Здесь меня ничего не держит, как, в сущности, и за жизнь мне цепляться - смысла нет. Странные предрассудки типа: морали, правил поведения, уважения к старшим… Особенное последнее. Какое может быть уважение к тем, кто лишил меня всего и запер, пусть и в золотой, но клетке?
Рион чуть мимо ступеньки не промазал. Смысл сказанного дошел до него очень быстро и меня удостоили оценивающего взгляда. Да-да, я уже не ребенок и все прекрасно понимаю, а умирать не боюсь. Тьма меня не страшит, с ней я быстрее найду общий язык, чем с живыми существами.
- Никому больше этого не говори. Сама понимаешь…
- Понимаю. Марионетку, которая не слушается руки кукловода, быстро выбрасывают в переработку.
- Хорошо, что ты это понимаешь. Но не всегда переработка означает смерть. Зачем же пропадать таким уникальным генам. Можно сначала потомство получить, а уж потом…
- Благодарю! – сухо высказалась я, понимая, что замечание разрушителя, как нельзя более близко к истине. Это полукровка никому в плане размножения была не нужна, а уникальный разрушитель, появившийся в мире, где их в принципе быть не может - очень даже.
Далее эту тему в не очень дружелюбных стенах я развивать не стала. Перебрасываясь колкими нечего не значащими комментариями, мы поднялись на третий этаж и ровно посередине между уходящими вправо и влево коридорами остановились. Рион толкнул массивную дверь, и вошел в приемную, судя по всему, директора. Красивая и помпезная мебели внушали благоговейный трепет, лепнина и позолоченные рамы картин – странное чувство, будто я попала в музей, а толстенный ковер бежевого цвета на полу заставил непроизвольно вытереть ноги. Так и послышался в ушах злобный голос бабы Зои: «Куда в обуви, ироды!».
- Профессор на месте? - осведомился разрушитель у миловидной женщины, сидевшей за высокой стойкой. Она перебирала бумаги, низко склонив голову, и я даже не сразу поняла, что там кто-то есть.
Судя по всему, это секретарь директора. Надеюсь, она добрее Настеньки и не будет гадости на меня говорить. Хотя, зачем этой милой женщине какая-то там нищенка с другого мира, которая будет учиться за счет государства, а потом полжизни отрабатывать долг? От последнего на душе скребли кошки. Как можно спокойно жить, зная это? Я прекрасно понимаю, что даже нижнее белье без разрешения опекунов позволить себе не смогу. Жесть!