Хотелось с ехидством заметить, что после ночи с ним женщины парили в небесах. Но он одернул себя: не очень-то его волновали настроение, самочувствие и удовлетворённость партнёрш. А выходя за дверь «приюта страсти», он и вовсе терял интерес к особе женского пола, которую недавно держал в объятиях.
Поэтому, подавив вспышку праведного гнева, он спокойно произнёс:
— А зачем, по-вашему, «осьминоги» явились в Каперну?
Тут у старушки, похоже, не было сомнений, потому что она уверенно заявила:
— Знамо дело зачем. Наш старейшина заключил сделку с самим морским чёртом. А тот и прислал своих приспешников, чтобы те проследили, как он свою часть выполняет.
— Вот как! — теперь Грей едва сдерживал приступ смеха. — И какая же корысть нечистому от такой сделки?
— Эх, — вздохнула старуха, — молод ты ещё и глуп, ежели очевидного не замечаешь. Преисподней всегда одно нужно — невинные души. И чем больше, тем лучше. А тела можно и «осьминогам» в пользование отдать.
Безусловно, логика, вполне себе нормальная, обывательская, в её словах определённо была. И Грей даже ухватился за эту ниточку и потянул на себя. Так-так, если старейшина и впрямь заключил сделку с гуингаром. Например, предоставить тому «кормёжку», в обмен на некую услугу. То-то прохвост юлит при каждой их встрече. Рыльце определённо в пушку.
— А чего же ждёт старейшина от чёрта? — решил Грэй довести линию.
— Рассказывают, — старуха вновь перешла на шёпот, вынудила Грэя вновь остановиться и поднялась на цыпочки: — будто он потерял голову от одной юной особы. А та ему — от ворот поворот. Он и решил таким путём идти: мол, не будешь моей по доброй воле, сделаю таковой по недоброй. Вот только что то за дева, не спрашивай. Мне неведомо.
И Грэя буквально прошило догадкой. А ведь всё сходится! Лучше всего гуингары умеют дурманить сознание женщин. Морок «серых осьминогов» — детские игры в волшебников по сравнению с гипнотической силой чудовищ. А значит, мерзавец староста вполне мог заключить такой договор с гуингаром. Только не учёл, идиот, что тварь вряд ли станет ему помогать. Вволю насытившись другими девушками, он прибережёт себе на закуску избранницу старейшины. Ведь если та девушка отказала столь важному человеку, стало быть, мечтает она не о богатстве и сытой жизни. А такие мечты особенно сладки для чудовищ.
Размышляя таким образом, Грэй и не заметил, что они с пожилой спутницей уже добрались до рынка. Лишь шум, суета и несколько толчков вперемежку со злыми окриками вернули его в реальность. И тогда Грэй понял, что они со старухой достигли цели. Он помог пожилой женщине разместить товар на прилавке, раскланялся и уже собирался отправиться к старейшине, чтобы взять плута за шиворот и выпытать всю правда, и, возможно, сегодня покончить с гуингаром, когда…
… Ассоль прошла мимо, даже не заметив его.
Грэй умел не выделяться и весьма в этом преуспел. Хотя… возможно причина невнимательности девушки крылась в том, что она была поглощена какой-то мучительной дилеммой. Пройдя немного, Ассоль остановилась, разжала кулачок, и Грэй заметил на маленькой ладошке несколько медяков.
На него словно окунули в прорубь, даже дышать стало тяжело.
Идиот! Скотина! Урод!
Развёл любовные шашни, а сам и не подумал, как Ассоль живёт. Что, погрузив Лонгрена в сон, он оставил бедняжку без средств к существованию. И теперь она вынуждена пересчитывать жалкие гроши.
Грэй никогда не нуждался, но прекрасно знал, на что толкают людей нищета и отчаяние. На его памяти бедность ломала даже взрослых сильных мужчин. Что уж говорить о юной нежной девушке?
К тому же Грэй завёл ситуацию в тупик. Вряд ли Ассоль согласится теперь принять от него хоть ломанный медяк. Ведь морок наверняка уже давно спал, и она сто раз прокляла свою откровенность.
Грэю нестерпимо хотелось вытащить все свои богатства и усыпать золотом дорогу от рынка до маяка Ассоль. Чтобы никогда больше не видеть на её лице печати нужды.
Незамеченный ею, он последовал дальше и стал свидетелем того, что бедность заставляет Ассоль ковыряться в объедках.
Смотреть на это было выше его сил. Поэтому Грэй приобрёл у корзинщика самое крупное из его творений и отправился за покупками. Окорок, головки сыра, румяные булки, наливные яблоки, сочный виноград — всё шло в корзину. Вскоре, она была полна самыми изысканными и вкусными яствами. Тогда Грэй остановился возле милой цветочницы, вокруг которой резвился целый выводок ребятни, и попросил составить «самый красивый букет для самой красивой девушки на земле».
Цветочница улыбнулась, подмигнула ему и стала колдовать над цветами. И вот маленький флористический шедевр был готов. Женщина перевязала его голубой атласной лентой и протянула Грэю.
— Ваша жена — большая счастливица, — сказала она, помогая расположить букет в корзине.
— Почему вы так думаете? — немного удивлённо поинтересовался Грэй.
— Потому что она ещё, небось, нежится в постельке, а муж уже обо всём позаботился — и продукты, и цветы.
Грэй грустно вздохнул и ответил:
— Это я счастливый, потому что могу жить в мире, освещённом её улыбкой.
— Везёт же кому-то! — воскликнула цветочница.
Грэй же забрал свой товар и пробормотал под нос:
— Упаси судьба мою нереиду от такого везения.
Он отошёл в ближайший безлюдный переулок, поставил Незримый коридор и вынырнул аккурат возле маяка. Поднёс корзинку к самым дверям, достал из кармана блокнот и карандаш — неизменные орудия наблюдателя — и быстро написал: «От доброжелателя с благодарностью за поштопанный плащ», вложил записку в букет, ещё раз оглядел корзину с подарками и снова юркнул в Незримый коридор, не заметив Эгля, ошарашено глядящего на него из-за угла маяка.
Когда Грэй вернулся на рынок, русой головки Ассоль уже не было нигде заметно. Но зато возле горы гнилых овощей валялась её поломанная корзинка да втоптанные в грязь медяки.
У Грэя оборвалось сердце. С его маленькой нереидой случилась большая беда. Нырнув в ближайшую нишу, он прикрыл глаз и начал считывать «воздушные отпечатки». Картинки, как обычно приходили обрывочные, нечёткие, как в беспокойных снах. Вот группка разодетых девиц глумиться над Ассоль, вот бедняжка, плача, мчится по улицам, не разбирая дороги, вот какие-то ублюдки накидывают ей мешок на голову, грузят в телегу и куда-то везут.
Сосредоточится, проследить маршрут, выяснить конечную точку… Перед внутренним взором Грэя будто развернулась карта местности, теперь он знал наверняка конечный путь маршрута похитителей.
И явился на выручку как раз вовремя — мерзавец трактирщик, этот недобитый крыс, смел протягивать свои гадкие лапы к его нереиде!
Так вот что и с кем обсуждал старейшина, когда Грэй третьего дня явился в его кабинет. Что ж, он ещё больший идиот, чем если бы заключил договор с гуингаром!
— Напрасно ты так думаешь, — зло отозвался Грэй на насмешку трактирщика над тем, что крики Ассоль никто не услышит.
В его душе и глазах приливной волной поднималась чёрная ярость. Она расползалась вокруг тёмными щупальцами, парализовывала врагов.
Грей произнёс заклинание, и его руке сверкнул острый бумеранг. Он ловко запустил оружие, и лезвие мгновенно перерезало верёвку, которой была привязана Ассоль.
Затем Грэй метнулся к ней и подхватил прежде, чем девушка рухнула на каменный пол. Окончательно избавив её от пут, Грэй сурово приказал:
— Убирайтесь отсюда, нереида. Чтобы через минуту и духу вашего не было.
К счастью, она послушалась, вскочила, рванула к двери, выбежала на улицу.
Тогда он с облегчением вздохнул и поднялся, медленно поворачиваясь к будто приклеенным к полу незадачливым похитителям.
Хорошо, что она ушла.