— Чего уставилась? — буркнул Лев.
Статуя не ответила. Мужчина полез надевать скинутую куртку.
«Парой» адресов было четыре, и в сторону последнего Лев шел уже безо всяких ожиданий. Все места между собой будто не имели ничего общего: набережная, сторожка у школы, бар, и, вот, зоомагазин в подвале пятиэтажки. Нигде ничего важного или хоть как-то проясняющего ситуацию он не увидел, сколько бы не искал.
Хуже всего было возле школы. Там парни приняли его за извращенца, и пришлось потратить время и средства на то, чтобы сгладить конфликт — как итог, уже наступал вечер. Ламп почти не было, а у магазина не было вывески, так что пришлось попотеть, но он наконец спустился под крыльцо и с напрягом открыл тяжелую дверь, звякнувшую в качестве приветствия покачнувшейся гроздью китайских колокольчиков.
За прилавком в конце зала было пусто. На столешнице только стояла консервная банка из-под газировки, с крышки которой шел дым. Шкворчало.
— Ау! Есть кто?
Никто не ответил. По бокам на Льва из с ленивым любопытством взирали разные рыбы. Рядом с аквариумами то тут, то там стояли клетки для крыс, но те пустовали.
— Ау? — снова позвал Лев. — У вас дверь не заперта?
Подойдя к прилавку ближе, он увидел, что у жестянки была вырезана середина, а внутри горела открытая зажигалка. Сверху банки жарился маленький кусочек, кажется, мяса.
— Оригинально, — вслух прокомментировал Лев. Время поджимало.
Присмотревшись еще, он понял, что сразу за чужим рабочим местом была вовсе не стена, а плотная ткань, скрывающая дверь. Лев, для приличия, постучался. Когда ему не открыли и звуков с той стороны тоже не раздалось, он лишь кратко предупредил:
— Я захожу. Кто не спрятался — я не виноват!
Дверь поддалась легко, пусть и со скрипом. Первым делом Лев зажмурился — так ярко было по ту сторону после полумрака зала. А затем замер. Десятки лампочек свисали с потолка. Они все жутковато держались на потрепанных веревках, но даже не это приковало его взгляд.
В центре этого сверкающего смерча стояла озаренная светом фигура. Это был человек, и он был прекрасен. Но не той красотой, которая привлекает мужчину и женщину. То была красота идеальной статуи. Безупречной и недосягаемой. Совершенство, взгляд на которое приносил боль. Лев чувствовал, будто холодные пальцы лезли под ребра, тянулись к сердцу… Сжимали.
В то же время его накрывала необыкновенная эйфория. Боль мешалась с настоящим, истинным счастьем, какое могут испытывать только дети. И как дети незамутнённо испытывают эмоции и четко представляют, что хотят, Лев четко понимал, что ему нужно сделать — ему нужно было подойти к этому чудесному созданию.
Он сделал шаг вперед, но тут же вскрикнул от неожиданности — слишком ярок был свет. Это мешало. От проблемы нужно было избавиться. Он потянулся было к одной из лампочек, но все та же боль его остановила, и он принялся лихорадочно думать.
Он бросился назад в зал, подхватил банку с непонятным шашлыком и запустил ее в одну из стекляшек — бздынь! Осколки посыпались на серый линолеум. Лев поднял свое оружие и запустил его снова. И еще, и еще, пока не потушил их все.
Теперь он стоял сразу перед чудесным созданием, и здесь он понял, что при всем совершенстве и похожести на человека, творение это было на вид аморфным, и даже жестоким, словно выбитая из соляного столба статуя. А еще он осознал, что, несмотря на перебитые лампочки, в комнате все еще было светло. Сияние шло от крыльев за спиной чудесной фигуры.
— Ангел… — ахнул Лев.
— Ангел? — повторило за ним создание, устремив на него взгляд своих заполненных чернотой глаз. Вертикальные зрачки следили за растерянным мужчиной.
Тут Лев заметил еще одну деталь. Ангел стоял на цыпочках, а за шею его тянула вверх жесткая бечевка — похожая, но покрепче тех, с которых свисали лампы.
— Тебе помочь? — прошептал Лев.
— Тебе помочь? — вновь эхом откликнулся Ангел.
Лицо Льва исказилось. Изо рта вырвался нервный смешок.
— Видимо, поэтому попугай?
— Попугай.
В раздавшейся тишине можно было почти услышать, как всплывали кверху брюхом жившие в аквариумах рыбки.
Железное нутро старого трамвая тряслось. На полу подпрыгивали оставленные попутчиками пустые бутылки. Их стеклянный звон отвлекал, однако в то же время заземлял к реальности. Руку жгло от очередного вызова на мобильный, но Лев и на этот раз не стал отвечать.
Напротив него сидел ангел. Чужая куртка смотрелась на нем как на пугале, пусть и прикрывала от нежелательных взглядов пестрые крылья, плотно прижимая их к телу. Они уже час ехали. Могли ли крылья онеметь? Так или иначе, это не могло быть приятным, потому Лев, забывшись, все же задал вопрос: