Пролог
-Беги, дура! Ттттьма тебя забери!!!
Он орал на нее, отталкивая в развалины.
Саша от отчаянья сжала руки, ногти глубоко впились в кожу ладоней. Куда она побежит? Это не развалины, а лабиринт. Одна она из него не выберется. А Зверь…он все равно догонит…
- Уходиии!!!
Стоял, прикрывая ее от чудовища. Весь в крови и глубоких ожогах. Глаза бешеные, отчаянные.
Некуда ей бежать. Да и этого сумасшедшего одного не бросит. Пусть будет так, как есть. Отчаяние затапливало сердце, разливалось предательской слабостью по телу. Уже все равно. Скоро конец.
В этот момент Зверь ощерился жестоко. В воздухе мелькнул его жаркий огненный бич и наискось ударил по фигуре в черном.
Время словно замедлилось. А потом пустилось вскачь. Фрагментами.
Смазанная картинка, как он падает на колени, ссутулив плечи. Вот его голова в вонючей луже, всклокоченные, опаленные волосы медленно пропитываются жидкой грязью. А вот и глаза...пустые…
Гнев начал закипать в Саше, клокотать, подниматься из неведомых глубин, стремительно перевоплощаясь в чистую ярость. Такой остроты и силы, что, казалось, воздух вокруг завибрировал, задрожал мелкими волнами. Она вскинула голову, поймала торжествующий взгляд Зверя, горящие кровавым огнем глазницы. Отчаянным рывком выбросила вперед обе руки. И закричала! Так, как она еще никогда не кричала в этой жизни.
Глава 1
Алефтина Петровна проснулась, как обычно, с первыми лучами солнца. Приоткрытое окно впускало приятную прохладу, воздух был еще пропитан влажностью прошедшего ночью теплого летнего дождика. Стайка воробьев, облепивших ветви березы, озабоченно и звонко чирикали.
Дерево размахнуло свою крону у самых окон типовой многоэтажки. И многие соседи ворчали, тень, мол, пора срубить, мешает. Но пока удавалось отстоять.
Алефтине Петровне старая раскидистая береза совершенно не мешала. Скорее, наоборот. Пожилая женщина любила свою затененную однокомнатную квартиру с высокими потолками. Минимум мебели, покой и тишина. Свежий воздух и отсутствие суеты. Привычный монотонный распорядок дня, без сюрпризов. Что еще нужно одинокой женщине?
До выхода на пенсию она много лет отработала бухгалтером в городской больнице. Личная жизнь у нее не сложилась, родни не осталось. Друзей при своем замкнутом характере как то не удалось завести.
Хотя в больнице к ней относились хорошо. Она всегда могла, по старой памяти, зайти туда, когда здоровье начинало шалить. А после семидесяти лет это случалось нередко. Вот и полгода назад… странная тогда произошла история.
Пожилая женщина, как обычно, возвращалась с вечерней прогулки домой. Шла не спеша, наслаждаясь звуками поскрипывающего свежевыпавшего снега под подошвами стареньких сапожек. Уютный свет придорожных фонарей, танцующие в воздухе хрупкие снежинки. Пустынная улица, легкий бодрящий морозец. Она уже предвкушала, как придет домой и, сидя на кухне, в глубоком кресле, под любимой лампой с абажуром в цветочек, будет пить крепкий чай с пряниками. И смотреть в полной тишине, как за окном пролетают снежинки, путаясь в голых ветках старой березы.
Хотя, ее кардиолог советовал крепким чаем не увлекаться. Сердце периодически давило. Но иногда Алефтина Петровна позволяла себе эту слабость. Крепкий заварной чай, без сахара, в старой кружке со смешным слоником. Подарок со старой работы.
Вот и поворот к дому. Оставалось пройти дорожкой через заросли кустарника, перейти двор и войти в подъезд.
Один неловкий шаг, нога подвернулась. Пожилая женщина ахнула, тщетно попыталась ухватиться за ветки, но… мир кувыркнулся, острый испуг вмиг сжал ее сердце!.. Боль от жесткого падения на землю смешалась с сильным жжением в груди, слева!.. И темнота… Последнее, что промелькнуло — прищуренные, напряженные, незнакомые глаза…
Очнулась в реанимации своей родной больницы. Кардиолог Лев Самуилович был, как обычно, строг, ворчал, что родилась в рубашке. Чудо, что случайные прохожие увидели ее так быстро и вызвали «Скорую». На ноги ее поставили тоже удивительно быстро. Вернувшись домой, Алефтина Петровна зажила обычной жизнью. Вернее, собиралась… Но что-то изменилось в ней. Или изменило её. Прежние радости растаяли, ушли бесследно. Она о них больше и не вспоминала.
Пожилая женщина, кряхтя, села на постели. Тяжелое, неповоротливое тело подчинялось с трудом. Так бы и лежала, не вставая. Но сильный голод подгонял ее в сторону кухни.
Вздыхая и опираясь на палку, она доковыляла до холодильника и первым делом вытащила запечёный вчера в духовке окорок. Сев на табуретку, Алефтина Петровна с невероятным наслаждением, урча, вгрызлась в него зубами. Пережевывая холодное мясо, отстраненно подумала, что зубы у нее удивительно крепкие. Никаких протезов не нужно.