- Даниил Сергеевич, вас просят во вторую операционную.
Медсестра с распахнутыми, вечно удивленными глазами, явилась, будто черт из табакерки. Пришлось идти.
Город этот разлучает нас. Кружит судьбы, будто снежинки на ветру, кружит, путая в лабиринтах двориков и забывая на площадях.
Город сводит нас. Прячет солнце, чтобы проще было разглядеть тепло сердец и искренность улыбок и побуждений.
Город наш такой же как мы...
Адрес Лизы в тот день я так и не достал. Как и в следующий. На третий тетя Маня дала его, многозначительно улыбаясь, всем своим видом показывая, что она-де за "счастье молодых".
И вот поднимаюсь по древней, того и гляди -- обвалится -- лестнице, стены в подъезде исписаны неприличностями, и смотреть не хочется, а глаз цепляет. Внутри все нарастает тревога. Если б можно было, и не рассказывал бы ничего о... даре? проклятии? испытании высшего существа, данном нам за грехи?
Если бы да кабы. Вот он, выбор в действии.
Место прописки -- комната в коммуналке, дверь открывает девица в коротком халатике, на лице печать многих радостей и печалей. Смотрит так, что отзывается невольно мужское естество. Всегда был чувствителен к подобным невербальным призывам, а в новой своей сущности тем более. Дышу ровнее, спрашиваю насколько возможно вежливо и нейтрально о Заботиной Елизавете, огонек в глазах девицы меркнет -- как же, не ею интересуются -- пожимает плечиком и уходит куда-то вглубь баррикад. Шагаю следом, мимо проплывают шкафы и шкафчики, веревки с влажным бельем, шумная кухня, крикливые дети, цветастые занавески в проемах.
Девица идет, а бедра под халатиком не просто качаются, а так и ходят ходуном. Чувствую на себе ее мысли. Стучит в дверь и, не дожидаясь ответа, распахивает ее передо мной. Ощущая себя более чем неловко, шагаю в комнату. В пору евроремонтов и красивостей она очень стара, причем не той старостью, что претендует на уют, создаваемый поколениями, а той, что проявляет себя отсыревшими обоями и легким запахом плесени.
- Лизка-то где? - переспрашивает мужчина, судя по всему, ее отец. Глаза с трудом фокусируются на мне. - А кто ж ее, курву, знает! Зазналась Лизка-то, не ходит к нам, простым трудягам. Чтоб ее!
"Простой трудяга" водит по мне мутным взором. Мать вздыхает и сжимает худые пальцы.
- А зачем вам Лизавета надобна? - спрашивает тихо.
- Хотел проверить самочувствие, выписалась она неожиданно, и я не успел...
Замолкаю, видя широко распахнутые глаза.
- Что с Лизонькой моей? Что-то случилось? Да не молчите же вы!
- Ничего страшного, ногу потянула. Она не говорила? Видно, не хотела тревожить, да и пустяки это, сущие пустяки.
Да, пустяки все, стучится в голове, и удар о бампер и лобовое стекло, от которого пролетела метров пятнадцать по дороге, и два с лишним часа в операционной, и вампирская сущность... ну что тут может быть серьезного?
- Телефончик ее подскажете?
И голос елейный.
- Да, конечно.
Женщина кажется завороженной. Муж ее ушел в себя и в разговоре не участвует. Ему куда как интересней футбол на канале Спорт.
Звоню, лишь выбравшись на улицу. Дворик передразнивает шаги эхом. Трубку долго не берут, так и вижу, как пытается понять, что за номер, и стоит ли отвечать незнакомцу.
- Алло.
- Елизавета?
- Да.
Не первый раз слышу ее голос, но сейчас в нем все оттенки усталости, от раздражения до апатии.
- Это Даниил Радов, врач из больницы, куда вас привезли после... случая. Нам нужно поговорить.
- О чем?
Столько равнодушия, что даже теряюсь. Фоном детский писк и какой-то шум.
- Ваше состояние нуждается в постоянном наблюдении, нам необходимо встретиться, я разъясню ситуацию.
Говорю, а главного сказать так и не решаюсь.
- Я... не сейчас. Может быть, позже. Извините, я спешу.
- Елизавета, я сказать хотел, что тогда вы были очень плоха, на краю гибели, и я, в общем, мне пришлось сделать кое-что, что изменило вашу сущность и... - говорю, сам понимая, какой бред несу, но говорить продолжаю. - Вы в опасности, вернее, даже не вы сами, а люди, вас окружающие, и я советовал бы воздержаться от длительных контактов... Лиза? Лиза! Вы меня слушаете?
- Да. Чего вы хотите?
Нервозность в ней нарастает, едва не звенит.
- В общем, вы теперь... ох, лучше бы нам все же встретиться! Черт! Вы теперь вампир, и в ближайшие часы вам будет хотеться крови, и жажда эта будет только...
...усиливаться, хочу добавить, но она перебивает: