Но в день нашего с Егором знакомства не заладился с самого начала. Во-первых, я опоздала на работу, чего со мной никогда не было. Во-вторых, школьникам приспичило явиться на каток, чтобы поглазеть на тренировку городской сборной, где играли их любимчики. И в третьих, коварный радикулит согнул бедную Веру Павловну пополам в самый неподходящий момент — ее сменщица не смогла выйти на работу из-за ротовируса…
— Яночка, золотце, спина прихватила, ни нагнуться, ни встать, — прокряхтела Вера Павловна непривычно глухим голосом. — Начальство увидит, что раздевалки не убраны, завтра же уволит.
— Вера Павловна, вы присядьте, присядьте, — почти силком затащила я ее в свою каморку и усадила на стул. — Давайте, я вам чаю налью.
— Дай бог тебе здоровья, доченька! — запричитала она и так жалобно на меня посмотрела своими уставшими глазами, что я поняла ее без слов.
— Подменить вас? Давайте, я уберусь в раздевалке, а вы пока побудете главной по конькам?
Старушка благодарно кивнула и передала мне ключи, попутно скорчившись от пронзившей поясницу боли. Не могла же я ее бросить в такой момент!
Вооружившись шваброй и ведя впереди себя тележку с ведром и чистящими средствами, я двинулась в сторону мужских раздевалок. По моим нехитрым подсчетам, женская команда еще тренировалась, а мужская уже должна была не только освободить каток, но и покинуть саму арену. Со спортсменами мы редко пересекались, да и я была так же далека от хоккея, как Плутон от солнца.
Я толкнула дверь и, дабы не нарваться на полуголых хоккеистов, решила предупредить об уборке:
— Клининг! Уборка! Кто не оделся, я не виновата!
Ответом мне послужило молчание, и я, пожав плечами, толкнула тележку внутрь, а затем, воткнув в уши свои вакуумные наушники, из которых доносились танцевальные хиты иностранных исполнителей, принялась за дело.
Работы я никогда не боялась, поэтому уборка шла быстро: шкафчики полностью протри, поверхность скамеек и ручки обработай… Я уже заканчивала с мытьем полов, с энтузиазмом двигаясь в такт музыке, как вдруг дверь душевой распахнулась и явила моему взору молодого спортсмена с телом Аполлона…
И, судя по всему, с повадками Аполлона — на его бёдрах болталось жалкое подобие полотенца, которое вот-вот норовило упасть с… Даже стыдно представить на чем оно держалось!
— Ой! — воскликнула я, шарахнувшись в сторону от двери, и опрокинула ведро с водой.
Вода тут же разлилась по кафелю, а я, сама не знаю почему, резко запаниковала и, не удержав равновесие, поскользнулась на мокром полу. Я уже говорила, что день не задался с самого утра?
— Мамочки! — пискнула я, точно мышь, угодившая в мышеловку, и зажмурилась, ожидая боли от предстоящего падения.
Но, к моему удивлению, больно не было, было… приятно. Потому что в самый последний момент чьи-то крепкие руки успели меня поймать.
Я распахнула глаза и… навсегда утонула в смеющемся взгляде Егора Громова.
Глава 3
Я приступаю к своим обязанностям через день после собеседования. Кулибин лично звонит мне и просит выйти на замену своей секретарши.
— Это только на пару дней, потом вы приступите непосредственно к основной работе, — заверяет он, когда я предупреждаю его об отсутствии опыта работы в качестве личного помощника руководителя.
У меня нет другого выбора, поэтому я соглашаюсь практически сразу. Тем более, мне непривычно сидеть сложа руки в своей съёмной квартире, так хоть делом займусь.
Дорога до работы занимает меньше сорока минут — я беру такси, дабы не опоздать в первый же рабочий день. Кулибин кажется мне вполне адекватным и лояльным руководителем, подводить его не хочется. К тому же с утра меня немного подташнивает, а трястись в метро, вдыхая смесь самых разных запахов, мне совершенно не хочется — мой желудок и без этого норовит выкинуть какой-нибудь «веселый» финт.
— Яна, доброе утро! — мы с Виталием сталкиваемся в лифте, в который я успеваю забежать.
— Здравствуйте! — выпаливаю я, чувствуя себя неловко.
Наверное, это из-за слишком яркой улыбки Кулибина, что расцвела на его лице при виде меня. Но тут, конечно, спорный момент: или я плохо разбираюсь в людях, или мое самомнение резко выросло до небес.