- Привет, Лисичка! - жизнерадостно поздоровался Ростовцев. Будто и не он исчезал на всю неделю. - Я приехал, я свободен, и сегодня вечеринка в честь окончания первой съемочной недели. Я тебя приглашаю.
- Первый признак звездной болезни - когда человек слишком часто повторяет слово 'Я', - проворчала Леська, стараясь никак не демонстрировать ни свою злость на то, что его так долго не было, ни радость от того, что он, наконец, обнаружился.
- Тебе виднее, ты же будущий специалист по болезням, - хмыкнул Дан. - Так ты придешь?
- Скажешь, куда и когда - приду.
- Через час в гостиницу. Сегодня тепло, решили во дворе расположиться.
- Хорошо. - А что, на самом деле, хорошо: пикник во дворе это вам не поход в ресторан, здесь и простые джинсы со свитером вполне уместны, а для нее это очень даже важно. С ее-то набором нарядной одежды: белая блузочка и черная юбочка. Ну, простите, некуда ей больше наряжаться, кроме каких-нибудь награждений одаренных, а там - самый подходящий выбор одежды. Впрочем, этим летом ее на губернаторский бал обещали отправить, там вечернее платье нужно, так это еще неизвестно, а выпускной, грозно маячивший на горизонте... туда можно и не ходить с чистой совестью. Как-то не особо хочется предстать самой бедной родственницей.
Олеся уложила (ого, до чего дошло, сама от себя не ожидала) волосы и даже подкрасила глаза. Господи! Чего только женщины ради мужчин не делают! Неужели и она на это попалась? Надела джинсы, которые сидели лучше всего, свитер и куртку - все же на дворе далеко не месяц май. Пришла. Суета, куча людей, толкотня, куча спиртного, шум и полное отсутствие Ростовцева. Нет, на вечеринке он был, его там даже было слишком много, только не для нее. Он разговаривал, смеялся, флиртовал, выпивал и так далее, то с одним, то с другим, но к Лиске и не думал приближаться. Более того, стоило только ей направиться в его сторону, он будто от нее бежал. Даже не поздоровался, сволочь!
Олеся поболтала с Игорем, Ромкой и Лизой по очереди, потом обсудила кулинарные вопросы с хозяйкой гостиницы, потом попала под мощный артобстрел какого-то парня лет двадцати пяти, то ли помощника оператора, то ли ассистента режиссера. Разговорчивость Глеба (именно так звали парня) свидетельствовала о том, что тот мог бы с легкостью сценарии писать. Сериалов. Серий так на шестьсот. Он рассказывал какие-то случаи из жизни киноиндустрии, которые, по всей видимости, должны были произвести неизгладимое впечатление на девушку со стороны. И так искусно сочетал правду, вымысел и откровенную ложь, что Леся начала переставать отделять одно от другого. У нее даже голова разболелась.
'Что я вообще здесь делаю?', вдруг пришла первая здравая мысль за весь вечер. 'Если Ростовцев общаться не хочет, то мне все эти его друзья-товарищи совсем по барабану! Смысл торчать здесь и дальше? Я была занята полезным делом, которое могу продолжить, могу фильм интересный посмотреть, могу, в худшем случае, спать лечь! Хотя, почему это в худшем? После общения с Глебом сон необходим, как воздух, чтобы мозг перезагрузить'.
В общем, обсудив сама с собой все за и против (а с хорошим человеком поболтать не грех), Лиска сообщила собеседнику, что направляется 'попудрить носик' и, втихаря, выскочила за калитку забора, огораживающего гостиницу непроницаемой для любопытных глаз двухметровой стеной. Домой и в кроватку на бочок! Никаких больше гулянок! У них есть что отметить, пусть отмечают, а она никаким боком. Было ли ей обидно? Нет. Серьезно, нет. Вот недоумение мучило, это - правда. Конечно, все мы со своими тараканами, но у Ростовцева не тараканы, у него целый выводок ящероподобных мутантов гигантского размера. И как только они в его голове помещаются? Вот почему места для мозга совсем не остается!
Олеся дошла до пятиэтажки, в которой временно жила, поднялась на четвертый этаж, разделась до нижнего белья, отмыла всю сраную косметику (принадлежавшую, кстати, хозяйке квартиры, ну, да мы ей ничего не скажем), и завалилась в кровать. Даже ночнушку надевать не стала: отопление уже включили, а температура за бортом сегодня такая, что большинство представителей мира кино верхнюю одежду не надевали. Эх, хорошо: тихо, уютно, одиноко... А кто сказал, что одиночество - это что-то плохое? Лиска вечно окружена таким количеством людей, что для нее это - редкая, бесценная награда. Она заснула, продолжая размышлять об одиночестве и о том, как долго смогла бы получать от него удовольствие.
Леся проснулась с дико бьющимся сердцем, не в силах понять, откуда взялся липкий страх, но тут мобильный вновь заиграл мелодию вызова, и все стало на свои места. Почему-то ночных звонков девушка боялась до дрожи в коленках.
- Да, - пробормотала она в трубку, молясь, чтобы ничего не случилось, на номер она смотреть и не пыталась: чтобы без линз рассмотреть мелкие цифры, надо было напрячься.
- Ты где? - ее не просто спрашивали, на нее сейчас конкретно наехали!
- В кровати, - честно призналась девушка. Врать, кокетничать, устраивать разборки и так далее не хотелось. Хотелось спать дальше.
- Чьей?!
- Сашиной, - только так она с детства привыкла называть папиного друга, никаких 'дядь' или отчеств.
- Сейчас я тебя найду, оторву тебе голову, а твоему Саше - яйца, - поделился планами Ростовцев.
- Мне голову оторвать ты, конечно, чисто теоретически, можешь, а вот, чтобы оторвать яйца Саше придется попотеть: самолет до Москвы, потом самолет в Испанию. И это только если все документы оформлены.
- Я не понял! Ты не дома?
- Нет.
- Ты одна?
- Нет.
- Черт! С кем ты?!
- С Маклаудом.
- Это еще кто?
- Говорят, кот, но мне кажется, монстр. По размеру больше похож на последнего, - уже растеряв все остатки сна, призналась Лиска.
- Ты что мне голову морочишь?! - возмутился собеседник.
- Это Я тебе морочу голову?! - удивилась девушка. - Ты ничего не попутал?
- Обиделась? - ей показалось, или в его голосе звучит удовлетворение?
- Нет. А ты хотел меня обидеть? В следующий раз - предупреждай, я расскажу, как, сам не догадаешься.
- Скажи, где ты, я приду.
- Обойдешься!
- Значит, обиделась.
- Я не собираюсь таскать мужиков в дом друзей моего отца. Меня не для того здесь оставили.