— Он подстрекал народ к нарушению правопорядка. И, что гораздо важнее, ваш аптекарь так и не дал внятного объяснения, откуда он узнал, что в городе чудовище? И не просто в городе — в конкретном доме. Доме графини Вержи́.
— Боюсь, он молчит, потому что не хочет подводить меня, — потупился градоначальник.
— Вот как? Вы меня заинтриговали, — недобро протянул Ролан.
— У меня есть артефакт, — еле слышно прошептал господин Шосс, подойдя к Ролану и оглядываясь на гвардейцев, изображающих мраморные статуи.
— Допустим. И что?
— Он мигает, если появляется новое чудовище, а если поднести его к карте, то показывает, куда скрылось это создание Тьмы.
— Вот как, — задумался Ролан.
Я закусила губу, пытаясь разобраться в собственных мыслях, истерично бегающих в голове, словно палкой ткнули в муравейник. Оказывается, есть артефакт, ищущий чудовищ? Как так? И если есть артефакт, значит, господин Шосс знает, что чудовище, то есть сын госпожи Норри, в форте. Тогда почему он до сих пор молчит? Не требует выдачи? Или?
— Мы потеряли чудовище на какое-то время, а потом — раз! — и он в городе! Да ещё и около аптеки госпожи графини…
Но чудовищ было два! Сын госпожи Норри сидит себе в подземелье, а к моему дому подходил Ролан. Значит, артефакт запутался? Ну, приблизительно, как я сейчас.
— А что за глупости про то, что графиня Вержи́ кого-то укрывает?
— Это уже личная фантазия господина Ллонка, — после продолжительного молчания, признал градоначальник. — Монсеньор, поймите и вы меня. Зима близко, аптекарь один.
— Трое, если считать задержанного, — не согласился монсеньор. — Есть ещё мой личный целитель. И, конечно же, Джоанна.
— А… Ллонк.
— Его отпустят после допроса.
— Воля ваша, монсеньор. Но…
— Вот именно, — не стал слушать возражения Ролан. — Воля моя. А теперь, простите, мы торопимся.
И мы взлетели в небо. Горы-горы. Как вы нас встретите?
Признаюсь честно, я ждала чего-то. Выпрыгнувшего чудовища. Какого-то происшествия. Атаки. Да чего угодно! Только не тихого, спокойного дня под синим безмятежным небом.
Ролан помогал Уле искать камни. Девочка рассказывала монсеньору о женщинах, что обратились к нам за помощью, она их всех знала по именам и про каждую рассказывала целую историю. Потом маленькая целительница замирала, и камень находился сам. Я не очень понимала, откуда она черпает силы, пока не сообразила: Ролан подпитывает девочку собственной силой, но так, чтобы ребёнок этого не заметил…
Я же была слишком дерганой, а потому, сколько ни пыталась сосредоточиться, ничего не получалось. Устав бороться с собой, села на камень и стала смотреть на воду.
— Как вы думаете, что тут происходит? — ко мне, бесшумно ступая, подошел один из гвардейцев.
От неожиданности я чуть не свалилась в воду, но меня, хвала Милосердной, вовремя поддержали.
— Господин Брази́! — рыкнул Ролан.
— Прошу прощения, монсеньор, — весело откликнулся тот, — не удержался.
— На гауптвахту пойдёшь!
— Есть!
— Брази́? — нахмурилась я. — Так вы…
— Мэтр Брази́ — мой отец, — гордо сообщил парень. — Он не смог полететь сюда. Возраст. Но он передал мне свой пост подле монсеньора.
Я посмотрела на молодого парня. Очень похож. Как же я не разглядела его сразу. А ведь знакома с его отцом, гениальным лекарем. Он спасал мне руку, когда, неловко упав, умудрилась ее сломать, да так неудачно, что… Всю жизнь благодарить буду. А вот сына узнать не смогла.
— Я сравнил кровь монсеньора и чудовища, — понизив голос, признались мне. — Они похожи. В обоих образцах есть странные новообразования, как будто крошка. Пыль. Но если у монсеньора она с каждым часом становится меньше, то у парня её количество растёт.
…
— Спасибо! Спасибо, монсеньор.
Жена кузнеца с аккуратным круглым животиком кланялась не переставая. Ролану было неловко, но спорить с дамами Биргегема он устал, а потому недовольно принимал восторги, время от времени тревожно поглядывая на нас с Улей.
— Храни вас горы!
Ролан молча кивнул Отчаянные попытки монсеньора объяснить, что камни — заслуга Ули, неизменно заканчивались тем, что благодарить его начинали сильнее, а кланяться ещё ниже.
День между тем стремился к закату.
Я же, напротив, искренне считала, что благодарность женщин была вполне справедлива. Ведь это он обеспечил нам охрану во время похода за камнями в столь нелёгкое, опасное время. Он поверил нам, пошёл на риск. А главное, выпустил из города. Иначе что бы мы с Улькой делали? Подкоп рыли, чтоб удрать, не иначе!