— Кто бы это ни был, в средствах он более чем не стеснён. Судя по количеству яда, что он потратил на грифонов, у него плантации алконита! Растение очень капризное. Чтобы его вырастить, это столько сил и средств надо приложить, уму непостижимо.
— Уверена? — с сомнением возразил Ролан.
— Да. Концентрация ядовитого вещества слишком велика, значит, алконит не просто выращивали — его напитывали магией.
— Джоанна, — проворчал мужчина спиной открывая дверь в мою спальню. — Знаешь, у меня были совершенно иные планы на эту ночь. Из них сбылось только то, что ни ты, ни я не спали. Хочется убивать.
Он осторожно опускает меня на кровать, упирается руками в подушки, нависая всем телом. Он даже не касается меня, и хотя до этого мгновения думать о чём-то, кроме сна я, кажется, была не в состоянии, но… Кровь вскипает, хочется откинуться назад, притянуть его голову к себе, утонуть в глубине мерцающей лазури и отдаться желанию, Скалистые горы меня забери.
— Джо, — тихо произносит он.
— Джо! — раздаётся радостное.
Я понимаю, что это девчонки. Вскакиваю. Мы с Роланом стукаемся лбами со всего маху, звон стоит, будто колокол на море предвещает ураган.
Скатываемся с кровати, со стоном держась за голову, и… смеёмся, как сумасшедшие! Хвала Милосердной, Ришка, неуёмная душа, начала объявлять о своём появлении ещё в коридоре — спасла положение.
Все сюрпризы этой ночи. Страх за грифонов, которых мы чуть было не потеряли, собственные нежданно нахлынувшие чувства — всё это выплескивалось истерическим смехом до слёз, до икоты и всхлипов весьма не аристократических, и даже с монсеньора — да, да, и такое бывает — стороны. Мы не можем остановиться, хотя в спальню входят девочки и застывают, совершенно не понимая, что происходит.
— Джоанна? Все в порядке? — с сомнением в голосе произносит Уля.
Я киваю, а Ришка летит ко мне, раскрыв руки, как птичка крылья. Собираюсь её подхватить, но вспоминаю: Спасительница милосердная, на мне та же самая одежда, в которой я…
Осматривала конюшню, работала с ядом и противоядиями… И много ещё чего, включая тот интригующий момент, что я уже сутки в ней!
— Мне надо переодеться! Там же яд был, — умоляюще смотрю на Ролана, который уже подхватывает Ришку. Помочь он решил…
Я с укором смотрю на монсеньора. Он выпускает девочку.
— Вам тоже надо переодеться, — делаю страшные глаза, кивая на его одежду.
— Я прикажу подать вам завтрак, девочки, — говорит монсеньор, оборачиваясь с порога. — Уля. Уложите Джоанну спать. Она всю ночь на ногах. И тебе придётся самой присмотреть за сестрой: сейчас в форте все заняты.
— Сделаю, — серьёзно отвечает Уля.
Пока моюсь, с тоской рассматриваю любимое дорожное платье, тёмно-зелёное, с разрезами по бокам. Под него мужские штаны и сапоги. И удобно, и приличия соблюдены. У меня таких несколько, но это любимое. И что теперь делать? Попытаться привести в порядок? Выкинуть и заказать новое?
Уля действует решительно. Завтрак, травяной успокаивающий отвар. Ришка недовольно сопит, пока старшая сестра задёргивает шторы:
— Спать! — командует мой маленький генерал звонким голосом.
Послушно закрываю глаза и тут же проваливаюсь куда-то. Лечу, лечу. Лечу-у-у-у. И оказываюсь в объятиях Норфолка. Он кружит меня, нежно прижимая к себе. Касается щёк и губ поцелуями нежными, словно крылья бабочки. Сильные знакомые руки, по которым я так тосковала, только что волком не выла на луну…
— Джоанна, — шепчет он. — Любимая. Моя…
Он опускает меня на траву, а я… я смотрю в низкое серое неуютное небо и ничего не чувствую. Ни огня внутри, ни головокружения, ни возбуждения. Ничего… Просто кто-то вторгся в моё пространство, а я зачем-то ему это позволяю.
Зачем?!
Упираю руки в его плечи, стараясь прогнать наваждение прочь!
— Быстро же ты меня забыла, — зло бросает он мне в ответ.
Мы лежим рядом, не шевелясь, почти не дыша. И смотрим в небо. Одно небо на двоих — всё, что нам осталось.
— Ты любишь его? — спрашивает Норфолк беззвучно.
— Не знаю, — шепчу я, и это действительно правда.
— А он?
Молчу.
Ролан? Любит ли он меня?
Сказать: «Я схожу по тебе с ума!» — это любовь? Может быть, да. Может, нет. Любовь до того момента, как не придёт время кузену короля выбирать себе жену! Разве могу я кому-то поверить, после… После того, как ты, любимый, предал меня?
— Я тоскую, — тихо проговорил Норфолк, я вздрогнула. — Джо, я совершил ошибку.
— Возможно.
Я вскочила. Лицо мокрое от слёз, а сердце разрывается от боли.