— Да, Джо, — улыбается, но всё ещё злится, — твой короб по-прежнему неподъёмный.
Его величество поворачивается к Норфолку и между ними начинается безмолвный поединок: глаза в глаза, настолько долгий, что я чувствую, как по спине стекает пот…. Герцог лишь ещё больше распрямляется под королевским взглядом, сколько я знаю Норфолка, никогда не видела его сгорбленным или поникшим.
— Рон, — печально говорит король, — откуда такое недоверие?
И вдруг происходит невозможное: герцог Норфолк опускает глаза.
— Сударыня, вы тоже удивили меня, — взгляд короля обращается к Эйлин.
Та же гордая осанка, те же высокомерно поджатые губы, тот же огонь в глазах. И я принимаю: Норфолк и его жена — похожи. Не внешне. Нет. Эти двое из одного теста. Они по-настоящему подходят друг другу. Красивая пара…
Герцогиня кланяется легко, изящно, даже… кокетливо, словно она не в темнице, а на дворцовом приёме.
— У меня действительно нет ни малейшего желания казнить вас. Конечно, в том случае, если вы не виновны. Однако смотрите, какая интересная комбинация получается у нашего противника… — Альфред, заложив большие пальцы за перевязь, начинает мерить шагами темницу — ни дать ни взять профессор, объясняющий материал нерадивым студентам! — Давайте представим, дамы и господа. Только представим! Что заговорщикам удалась их диверсия. Итак. Королева… — голос его величества дрогнул, — королева мертва. Джо под судом. Что получается? А? Ну, ну, смелее! Получается, у меня нет ни жены, — он принялся загибать пальцы, — ни наследника, ни… друга.
Я обхватываю себя руками, от слов короля бросает в дрожь.
— Идём дальше! Я арестовываю герцогиню Норфолк. Герцог, — король кивает на Рона, — устраивает бунт. Минус ещё один сторонник — самый преданный, самый верный, единственный, кто остался на стороне короны, когда меня заманили в ловушку на юге.
Еще один круг по темнице. Его величество возбуждён: глаза горят, плотно сжатые губы растянуты в тонкую, злую, саркастическую улыбку. Альфред прав. Он всё верно просчитал, но мне почему-то отчаянно хочется стереть это выражение с его лица.
— И финальным аккордом — полёт грифонов и звуки фанфар — в столицу мчится Ролан, — его величество поднимает обе руки вверх. — Его невеста арестована!
Норфолк дёргается, как от пощёчины, с ненавистью смотрит на меня, а я… шепчу, не к кому особо не обращаясь, потому что, следя за мыслью Альфреда, наконец, понимаю, насколько мастерски, точно и тонко всё продумано, действительно до мелочей.
— Он прилетит спасать меня и… устроит бунт.
Замок замер, даже осветительные кристаллы перестали потрескивать. Тихо, мы все смотрим друг на друга, стараясь не дышать.
— Красота же получается, вы не находите? А? И всё бы ничего, но вы… — король устремляет пылающий лазурью взгляд на Норфолка, — подыгрываете заговорщикам!
— Ваше Величество!
— И ваша супруга, оказывается более верной, чем вы.
— Ваше Величество.
— Какая ирония!
Герцогу нечего сказать.
— Джоан?
Теперь неуютно мне, хоть я и не чувствую за собой никакой вины.
— Почему вы решили, что супруга герцога не виновна?
— Яд, Ваше Величество.
— Что с ним не так?
— С ним-то как раз всё в порядке: настолько сильный, что оказывает воздействие на того, кто с ним работает.
— Вы поняли, чем отравили королеву?
Киваю.
— В горных бурных реках, в ледяной воде с сильным течением водится крошечная рыбка — сехай, что на языке некоторых народностей, живущих на окраине Приграничья, ближе к горам, означает «невидимка». Её тело почти прозрачно. Рыба часто режется об острые камни и, чтобы процесс заживления проходил быстрее, питается водорослями, растущими на самой глубине. Растения смертельно ядовиты — ожог на коже проходит не один месяц. Но не для рыбы, что плавает в ледяной воде. Зато попадая в тепло, яд начинает приобретать силу, а уж если дождаться процесса гниения…
— Мы же отловили и уничтожили всех, кто занимался ядом после покушения на меня? — король побледнел.
— Именно. И за эти полтора года в столице вряд ли появился мастер, способный составить такой изысканный яд: нужно очень хорошо знать, как вести себя, чтобы самому не погибнуть.
— Получается, яд откуда-то привезли? — Альфред нахмурился.
— Герцогиня столицу не покидала, — продолжала я рассуждать. — К тому же я почти уверена, у того, кто находился рядом с ядовитыми парами, вокруг рта и глаз должна появиться чёрная полоса, едва заметная, но она должна быть.