— В Новый лагерь, — неохотно буркнул немолодой уже мужик, больше похожий на дезертира, чем на разбойника (кем, впрочем, вполне мог и быть — бесконечная война многим уже стояла поперёк горла). — А ещё стражи из Болотного по ней обычно ходят, — прибавил он, потому что двое бритоголовых татуированных бойцов с двуручниками как раз вышагивали по дороге до того неторопливо и флегматично, словно караул на городской площади несли, а не шли через долину, кишащую хищным зверьём. — Гор На Драк, надо же, — проворчал стражник себе под нос, приглядываясь к этим двоим. — Видать, опять Кор Галом трясёт стражей с ползуновыми жвалами. Алхимик это у сектантов, — пояснил он, не дожидаясь новых вопросов. — Стражи для него ползунов и убивают. Эх, придумал бы ещё, как глорховы слюни использовать! А то охотники болтали, будто в горах на севере глорхов этих расплодилась тьма тьмущая. Того гляди, сюда переберутся, волков разгонят да начнут на караваны нападать. А этих тварей не всякий меч ещё возьмёт.
— У нашего сторожа была куртка из кожи глорха, — припомнил Винс. — Хвастался, что ещё в молодости раздобыл, так двадцать с лишним лет уже носит.
— Ну, если просто носить, не драться и не охотиться, так её и на все тридцать хватит, — отозвался стражник. — Хрена ли ей сделается-то?
Они подходили к высокому, но какому-то заброшенного вида забору, за которым виднелись деревянные вышки и непонятные механизмы. Потом в скальной стене чёрной пастью открылась то ли пещера, то ли прорытый людьми проход, и у Винса в животе залёг тугой ледяной комок: лезть под землю не хотелось до тошноты.
— Держись главного ствола, — хмуро сказал ему всё тот же стражник. — В боковые проходы не суйся. И вообще, парень… меня завтра сменят, потолковать надо будет.
Винс вяло кивнул, не спрашивая ни о чём. Тёмный провал пугал, как недавно Барьер. Только внутрь Барьера его столкнули, а в шахту приходилось идти своими ногами. По сравнению с этим грядущий разговор непонятно о чём казался ничего не значащей ерундой.
А человеческая цепочка понемногу втягивалась в скалу, дневной свет мерк, сменяясь красноватыми отсветами факелов. К удивлению Винса, в шахте было не так уж и темно: факелы и масляные лампы горели повсюду десятками. Рудокопы разбредались кто куда, ворча и поводя плечами, разминая руки перед тем, как начать долбить неподатливый камень. Винс, как ему было сказано, спускался по главному стволу, пока не увидел резиденцию начальника шахты — очередной дощатый сарай, для солидности, наверное, тут и там драпированный красными полотнищами.
— И какой умник додумался тебя ко мне послать? — ядовито спросил начальник шахты, разглядывая Винса, словно лежалый товар: то ли взять по дешёвке, то ли даже не связываться. — Ты кирку-то поднимешь, деточка?
— Диего сказал, чтобы я шёл в шахту и нашёл там вас, — хмуро ответил Винс. — Сказал, что у вас наверняка найдётся работа для грамотного человека.
— Для грамотного… — хмыкнул Ян. — Ну-ну. — Он ещё какое-то время смотрел на нового работника, откровенно прикидывая, то ли оставить, то ли гнать в шею, потому что толку от такого в шахте явно не будет. — Ладно, — в конце концов решил он. — Дуй к Ульберту, он охраняет склад вон там, у лестницы. Вчера он ко мне подходил за какой-то ерундой, а потом пожаловался, что вроде бы не хватает какого-то барахла. Пересчитай всё до последней бутылки.
Винс дёрнулся было идти выполнять начальственные указания, но Ян опять осмотрел его с головы до ног и рявкнул:
— Альберто! Ты вроде плакался, будто в одной из поставок были такие башмаки, что только на бабу. Неси пару, а то эта деточка в своих опорках точно с лестницы загремит. Ладно, если шею свернёт, а вдруг просто ногу сломает? Возись потом с ним.
Винс молча проглотил «деточку». Во-первых, просто побоялся связываться с начальником шахты, в которой даже здоровых мужиков с кирками и мечами то и дело жрут ползуны. Во-вторых, очень уж хотелось получить настоящую обувь. Пусть даже что-то вроде тех уродливых башмаков, в которых ходили рудокопы.
Ботинки и правда были грубые, высокие, с толстой подошвой — в самый раз ходить по битому камню. Но маленькие, действительно только на женщину — или на совсем молодого и довольно субтильного парня. Обычный взрослый мужчина в них даже ногу не смог бы просунуть. Кто и зачем их мог послать в Миненталь, Белиар знает. Наверное, напутали что-то, откладывая товары для обмена.
— Отработаешь, — бросил Ян, глядя, как Винс торопливо затягивает шнуровку. — Пока не положите мне с Ульбертом полный отчёт по его складу на стол, из шахты не выйдешь.
— Да, конечно, — пробормотал Винс. — Спасибо.
Тот только фыркнул и занялся своими делами, а Винс поторопился убраться с его глаз, чтобы Ян не передумал. Хотя и беспокоила его мысль, что для начала он должен отработать стоимость ботинок. Сможет ли он в таком случае хоть что-то заработать, чтобы расплатиться с Бладвином? До завтра он отсюда точно не выйдет, а завтра он уже должен будет двенадцать кусков руды.
В конце концов он решил, что решать проблемы будет в порядке их поступления. Пока что он должен помочь какому-то Ульберту с ревизией склада. Этим он и займётся.
Правда, стражник Ульберт ему не сильно обрадовался.
— И я тебя должен пустить в склад? — подозрительно спросил он. — Мало мне этих ворюг, которым тут точно мёдом намазано!
— Ян приказал переписать всё, что тут есть, — коротко отозвался Винс, оглядывая небольшое помещение всего-то с несколькими сундуками и шкафами. Видимо, тут хранились какие-то ценные вещи, которые запирались под замок. Да ещё ящики с бутылками стояли штабелями, но их тоже было немного.
Под ворчание стражника, грозившего, что глаз не спустит с очередного ворюги, Винс зажёг от факела лучинку, от неё — лампу, приготовил бумагу и перо с чернилами (перо пришлось очинить заново, потому что предшественник явно толком делать этого не умел) и попросил отпереть первый сундук. Отросшие волосы мешались, пришлось перочинным ножом отхватить конец тесёмки, державшей штаны, и связать их. Ульберт уставился на его хвост с каким-то странным выражением, но смолчал, дивное дело, и Винс принялся за опись. Работа была несложная, просто нудная и утомительная. Лучше, конечно, чем лупить тяжеленной киркой по скале, но тоже не подарок: от неудобной позы быстро заныла поясница, а от тусклого моргающего света так же быстро устали глаза. Топлёный жир в лампе ещё и вонял ужасно. Чем их тут заправляют таким?
— С кротокрысов это жир, — буркнул Ульберт, немного успокоенный тем, как старательно новичок переписывает каждую мелочь. — Мясо у них мерзкое, крысятина и есть, а жир вон перетапливают и то в лампы зальют, то на смазку пустят. Болтали, будто они одного из наших парней задрали, только как по мне, херня это. Крепкому парню в хорошей броне кротокрысы не страшны. Кто-то Нека грохнул, а труп нарочно зверью скормил.
Винс покивал. Некстати разговорившийся стражник его отвлекал, но не настолько чтобы это всерьёз мешало работе.
— А в этом сундуке Ян колдовские свитки держит, — Ульберту, похоже, долго было не с кем поболтать. — От него ключ потерялся вроде как, хотели уже ломать, а вчера глядь — он из щели в полу торчит. Только я вот думаю, как это я его до сих пор не заметил-то? Сто раз ведь всё обыскали: и я сам, и Ян, и Альберто. Нечисто чего-то с этим делом. Подкинули небось, ворюги. Стащили ключ, а в склад попасть не сумели, вот и подбросили обратно.
Винс не был так уж уверен, что неизвестные ворюги не смогли попасть в склад. Ян же сказал, что Ульберт подходил к нему за какой-то ерундой — может, охранника выманили со склада, послав спросить о чём-то начальника шахты? Однако он понятия не имел, сколько свитков лежало в сундуке раньше, поэтому помалкивал, сортируя их: Свет, ещё Свет, Огненная Стрела, Исцеление, опять Огненная Стрела, опять Свет… Свалены они были как попало, без всякого порядка. А может быть, кто-то рылся в них, торопливо, пока Ульберта нет, выхватывая нужные? На самом дне сундука лежал небольшой, но увесистый мешочек, и Винс, не касаясь завязок, сразу отдал его стражнику.