Выходило, что Коуторн соглашался признать ФОЖ организованным движением, а не расплывчатым конгломератом групп.
— Не могли бы вы подробнее рассказать о структуре движения?
Майор напрягся и посмотрел на Поля с оскорбленным видом. Да, лучше всего действовать напрямую. Напористая непосредственность американца действовала на майора обезоруживающе. Ему приходилось опускать все свои умозаключения и держаться грубых фактов, доступных пониманию стоящей перед ним деревенщины.
— ФОЖ образовался здесь, в Англии, в 1979 году. В самом начале своим лозунгом и главным коньком они сделали запрещение псовой охоты. Поначалу все думали, что имеют дело с очередным движением в защиту животных вроде SPA, иначе говоря, с людьми скорее симпатичными и полностью безобидными. На самом деле все обстояло иначе. Появление ФОЖ знаменует рождение новой идеологии. Вы знакомы с их библией, книгой Питера Зингера «Освобождение животных»?
— Нет.
Она имелась в досье, присланном из Провиденса, но Поль заснул прежде, чем до нее добрался… К счастью, для отношений, установившихся у Поля с Коуторном, это был скорее плюс — лишний штрих к его образу безграмотного, но честного парня.
— Прочтите ее и сами поймете, в чем дело. Для Зингера освобождение животных не имеет ничего общего с гуманизмом. Дело тут вовсе не в том, чтобы любить животных или признавать за ними практическую пользу. Для него это вписанная в историю человечества политическая и философская баталия. Рабство уже уничтожено, религиозная терпимость завоевана, равенство рас признано, равноправие женщин прописано в законах. Теперь пришло время заняться собаками, гориллами и рыбками.
Поль улыбнулся, но майор ответил ему бесконечно грустным взглядом. Было понятно, что все это для него уже давно не предмет для шуток.
— Для этих теоретиков человек всего лишь одна из разновидностей живых существ. Она ничем не лучше других и не должна иметь больше прав.
— Человек ничем не лучше собаки?
— Нет, но и не хуже, заметьте.
— Какое везение!
— Понимаю, вас это шокирует. Этот пункт программы доставил Зингеру больше всего неприятностей. Ему даже пришлось уехать. В своей книге он утверждает, что человеческий детеныш с умственными отклонениями достоин не большего внимания, чем разумная горилла. Улавливаете?
Коуторн говорил совершенно ровным голосом в полном соответствии с британским духом, признающим право на жизнь самых крайних теорий, но при этом готовым безжалостно с ними сражаться.
— Считать одну расу выше других — расизм и преступление. Для активистов ФОЖ те, кто ставит человека выше других живых существ, — те же преступники. Люди каждый день совершают по отношению к животным то, что по отношению к человеку называлось бы убийствами, пытками и рабством. Животных убивают, чтобы употребить в пишу, в лабораториях животных приносят в жертву науке, обезьян на всю жизнь запирают в клетки на потеху детям. Все это ужасные преступления, а значит, убивать тех, кто в них замешан, вполне оправданно.
— Какое число активистов ФОЖ переступило эту черту?
— Все признают, что немного. Большинство воюет по старинке. Они мирно борются за улучшение жизни животных, но вы не хуже меня знаете, что терроризм силен не числом. Его безжалостность часто обратно пропорциональна количеству бойцов. Костяк активистов ФОЖ ограничен, но очень опасен.
Ну вот, Коуторн признал-таки наличие организационного центра. Поль решил не напоминать ему о начале разговора.
— Люди из ФОЖ начисто лишены всякого чувства сострадания к человеку и именно поэтому легко жертвуют собой. Вы ведь помните, что во время войны в Косово около миллиона гражданских лиц бежали в Албанию от натовских бомбардировок. Так вот, активисты ФОЖ нелегально проникали в пустынные районы, чтобы ухаживать на фермах за брошенной скотиной.
— Под бомбами?
— Именно так. Они без колебания рисковали жизнью, чтобы спасти жизнь коров.
Лицо Коуторна скривилось в жуткой гримасе. Только так он и мог улыбнуться.
— Если не ставишь ни в грош свою жизнь, что тебе до жизни других? Когда они взорвали мою машину, вряд ли очень переживали…
— Вы вышли на них?
— Оставим детали. У нас не так много способов вести наблюдение за террористами, и уж конечно, это не спутниковая разведка.
Этот камень в огород американцев не задел Поля, ибо и он с подозрением относился к новейшим технологиям.
— Другие заняли ваше место?
Снова бестактность, и Поль это знал. Он словно нарочно сердил пожилую маркизу. Сдержав порыв негодования, Коуторн снова сел и проговорил совершенно бесстрастно: