Керри сама не заметила, как снова заснула, сидя прямо перед опустевшей тарелкой. Ее разбудил телефонный звонок Рядом с ней лежал аппарат, на который Поль собирался позвонить вечером, но звонком заливался другой, тот, что ей дали в Провиденсе. После официального завершения операции. он, как предполагалось, работать не будет. В этот день ее уже дважды заставал врасплох звонок этого аппарата. Керри отвечала, но на другом конце стояла тишина.
Она взглянула на экран телефона: номер не определен Керри нажала кнопку приема, но ничего не сказала, ожидая очередной игры в молчанку. Но нет, сейчас на другом конце кто-то появился.
– Встаньте и подойдите к окну.
Это был голос Арчи, на этот раз лишенный и тени британской приветливости. Казалось, что он кипит от ярости.
– Но…
– Идите же, ради всего святого. Вы уже там? Видите улицу?
Керри встала и раздвинула тяжелую двойную портьеру.
За оком она различала внизу набережную реки Инн. Мокрые мостовые в свете фонарей отливали желтым. Вдоль берега шел металлический парапет, выделявшийся на фоне воды темной полоской.
– Вы у окна, да или нет?
– Да.
– На набережной стоит парень в шляпе, вы его видите?
В это время набережная была почти безлюдна. Какой-то коротышка с собакой. Держащаяся за руки парочка.
– Нет.
– Посмотрите получше…
Наклонившись чуть-чуть влево, Керри заметила высокого мужчину в габардиновом пальто и шляпе, словно вышедшего из Третьего человека».
– Вижу, – произнесла Керри.
– Он подаст вам знак.
Ей показалось, что в телефоне раздался какой-то писк. Тот парень явно слушал их разговор. Керри увидела, как он поднял голову, прикоснулся одной рукой к шляпе, а другой помахал ей.
– Вы его видели?
– Да.
– Теперь садитесь и слушайте меня.
Керри вернулась к кровати и прислонилась к ней. Теперь она понимала, что значили эти звонки: они засекали ее мест положение по сигналу мобильника. В первый раз она была еще на трассе. Они перезвонили, как раз когда она въезжала в Инсбрук.
– У меня есть еще парни в холле и у заднего входа. Советую не двигаться, не предупредив меня. С кем вы встречались в Австрии?
– С Моцартом.
Она чувствовала, что переполнявшая Арчи ярость мешает ему говорить не только на классическом английском, но и на сленге Нью-Йорка. В трубке слышалось лишь сдавленное дыхание. Наконец, он собрался с силами.
– С этой минуты вы больше ничего не предпринимаете, ясно? Совсем ничего. У парней внизу приказ остановить вас, так что даже и не пытайтесь хитрить. Их одолжило мне одно здешнее охранное агентство, а там их выдрессировали так, что они сначала бьют, а уж потом задают вопросы. Так что вашей ангельской мордашке их не остановить.
– Спасибо за комплимент. К вашему сведению, я живу в весьма комфортабельном отеле и не собираюсь никуда уезжать.
– Поговори мне! – проворчал Арчи. – После того, что выкинул ваш дружок, я удивлюсь, если вы сойдете с круга.
При упоминании имени Поля Керри вздрогнула.
– Что он натворил?
– Вы что, надо мной издеваетесь? «Что он натворил?!»
Арчи издевательски подражал голосу Керри, что окончательно вывело ее из себя.
– Ну хватит, старая свинья. Скажете вы, наконец, что случилось с Полем?
Несмотря на оскорбление или как раз благодаря ему, Арчи пришел в себя и снова заговорил с британским акцентом:
– Так вот. После того, как мы расстались в аэропорту, он не вернулся в Атланту, а сунул свой нос в дела экологических организации Нью-Йорка. И не каких-нибудь, представьте себе, нет, он выбрал самую почтенную и влиятельную ассоциацию защиты природы в Америке. А сам обещал мне, как и вы, кета прекратить расследование. Он обещал…
– Что там случилось?
– Мне кажется, он даже поклялся, дал слово…
Арчи снова почти вопил. Керри прервала его, буквально вколотив свой вопрос ему в ухо:
– Скажете, наконец, что с ним случилось?
– Он попался. Ко всему прочему, он еще и попался.
Керри чувствовала, что он призывает небо в свидетели.
– Кто его взял?
– Служба безопасности Американской ассоциации защиты природы, в помещение которой он тайно проник с намерением что-то разнюхать. Вы отдаете себе отчет? С него берут обещание прекратить слежку за экстремистскими группами, а он что делает? Лезет в дела добропорядочных организаций, которые и мухи не обидят и чьи лотерейные билеты каждый год расходятся среди самых именитых американцев!