И все же при данном положении вещей у них не было другого выхода, кроме как взять этот след.
Глава 5
Наступала пора первых гроз. Заросли сахарного тростника окутывал туман. Дождей еще не было, но ясные дни остались в прошлом. У холодного и опустевшего пляжа Копакабана под чернеющими облаками плескалось море стального цвета.
Жюльетта часами лежала на кровати в пансионе Ларанжейрас, глядя сквозь затворенное окно на пробегающие облака. Нигде не бывает так холодно, как в теплых краях, когда исчезает солнце, а сырой ветер продувает дома, лишенные отопления.
Жюльетта чувствовала себя как гладиатор, которому предстоит играть главную роль в представлении, к подготовке которого он не имеет отношения. Она знала, что Хэрроу очень занят. Его то и дело звали к телефону, и ему приходилось выходить из комнаты, чтобы поговорить. Внизу, в гостиной, где хозяин жег в камине ветки эвкалипта, он одного за другим принимал посетителей. Зе-Паулу был непременным участником этих встреч. Иногда он увозил Хэрроу на машине и привозил назад поздно ночью. Жюльетта спускалась к столу в одиночестве. Ресторан в пансионе больше не работал, и она ела в столовой. Еду приносила старуха из соседней харчевни.
Когда Хэрроу возвращался, Жюльетта сворачивалась в постели рядом с ним. Тед неохотно отвечал на ее ласки. После первой близости он не стал более нежным. Они снова занимались любовью, потому что она этого хотела. Ей казалось, что все происходит механически и почти бесстрастно. Быть может, она просто ждала иного, чем раньше. Теперь, после чуда первой близости, опьянения неизведанным, стремительной смены ощущений, Жюльетте хотелось человеческой теплоты, нежных слов и внимания. Хэрроу, как оказалось, не был расположен одарить ее ничем из перечисленного.
Она объясняла его холодность огромным нервным напряжением. Теперь Жюльетта погружалась в мечты не о том, что им предстоит сделать, а о своем любовнике.
Первые дожди пришли ночью. Жюльетта не спала. Она вышла на балкон, чтобы полюбоваться потоками воды, струившимися по листьям пальм и завивающимися спиралями вдоль стволов жакаранд. Она слышала шум потоков, низвергающихся по мостовой соседнего переулка. Все вокруг пропиталось теплой водой, впитавшей откуда-то запахи моря. Жюльетта легла спать, когда заря стала окрашивать небо в сероватый цвет, и заснула под стук капель о навес балкона.
Наступление сезона дождей ускорило подготовку операции. Мобильный телефон Хэрроу звонил не умолкая. Жюльетта не прислушивалась к разговорам, но волей-неволей ловила их обрывки. Хэрроу говорил о прибытии контейнеров из Амазонии, паровых камерах для их хранения и расчетах концентрации раствора. Жюльетта чувствовала, что в голове ее что-то разладилось, и эти слова потеряли всякий смысл. Она больше не хотела узнать ни что должно вскоре произойти, ни какая роль отведена ей самой. Жюльетта словно парила в невесомости на равном расстоянии от возбуждения и грусти, похожая на прыгуна в воду, который устремляется в воздух с трамплина и чувствует, что порыв иссякает и его вот-вот неизбежно повлечет вниз.
Она мечтала о Хэрроу, рисунке его губ и крепких руках. На вопрос, любит ли она его, Жюльетта отвечала себе «нет», выискивала причины такого ответа и в конце концов понимала, что ни одна из них не может считаться вполне основательной.
На второй день вынужденного затворничества Хэрроу нашел наконец время для нее и пригласил присесть у камина в гостиной. Вокруг все время сновали люди, и Жюльетта поняла, что он хочет переговорить с ней с глазу на глаз, но без всякого намека на близость.
– Мы подходим к последней фазе операции, – объявил Хэрроу.
Жюльетта улыбалась.
– Вещество, о котором мы говорили, будет храниться в небольших контейнерах под давлением. Каждый размером со скороварку. Всего их четыре.
Жюльетта следила за взглядом Хэрроу, но он избегал смотреть ей в глаза. Она вовсе не желала знать, лжет он или говорит правду. Жюльетта мечтала лишь погрузиться в голубизну его глаз и испить из ее источника.
– Ты поедешь на такси в Байшада, в то самое место, где мы были с Зе-Паулу. Ты помнишь?
– Канал.
Она говорила механически, словно солдат, желающий убедить Хэрроу в своей готовности подчиняться и остановить на себе его взгляд.