– Что-нибудь пропало?
– Вроде нет. Я точно не могу сказать…
Картина происшедшего ничем не напоминала ограбление. Ни в шкафах, ни в серванте, ни в ящиках комода никто не рылся. Все было в порядке, даже сумочку Авроры, валявшуюся у двери в спальню, по-видимому, не открывали. Кошелек и сотовый телефон в целости и сохранности лежали в боковом отделении, вместе с косметичкой и сигаретами. Еще одна, вполне приличная сумма денег обнаружилась в прикроватной тумбочке, тоже целехонька. В шкафу висел норковый жакет, на полке стояла вазочка с золотыми украшениями. Похоже, действительно ничего не пропало.
Мертвая девушка была раздета, причем вещи с нее снимали аккуратно, или она раздевалась сама… Отчего-то они лежали на полу. Кровать вся помята, как после ночи любви. На трупе никаких видимых повреждений…
Сыщик Артем Пономарев, который писал протокол со слов Варвары, мучительно пытался вспомнить, где он слышал нечто подобное. Кажется, давний знакомый, капитан милиции, с которым они случайно встретились и зашли в кафе – посидеть, выпить по рюмочке, – рассказал ему… Ну да! Точно. Капитан поведал об убийстве молодой артистки Театра музыкальной комедии. Она также была найдена мертвой и догола раздетой в своей квартире, в спальне. Причем кроме маленького красного пятнышка на виске…
Артем вскочил и бросился в спальню. Девушка все еще лежала там.
«Какая красивая», – подумал он.
Наклонившись над трупом, Артем увидел на левом виске едва заметную точку, будто от укола.
– Черт!
Только теперь он обратил внимание на легкие ссадины на внутренней стороне бедер трупа. Погибшую артистку изнасиловали, когда она была уже мертвой. Артем не сомневался, что с Авророй Городецкой произошло то же самое.
В квартире не оказалось ни писем, ни записных книжек.
– Она все уничтожила после смерти матери, – объяснила Варвара. – Хотела начать новую жизнь, в которой ничто не напоминало бы ей о прошлом.
Список телефонных номеров и несколько адресов Артем нашел в мобильнике Авроры.
Он позвонил отцу девушки и сообщил страшную новость. К виду смерти сыщик привык, а вот к человеческому горю никак привыкнуть не мог. Захотелось выпить. Господи! Ужасно – вырастить красивую дочь и лишиться ее, да еще таким образом! Мертвая девушка поразила его тонкими чертами лица, точеным телом и пышной копной рыжих волос.
– Вы ничего не трогали? – продолжал он расспрашивать заплаканную Варвару.
– Нет. Как можно? Я ведь понимаю… И потом, мне очень страшно стало! Прямо жуть…
– А листок со стихами где лежал?
– Там… у нее на груди… Кошмар какой! – всхлипывала соседка.
На груди у трупа криминалисты обнаружили листок из обыкновенной школьной тетради в клеточку, на котором печатными буквами шариковой ручкой было написано короткое стихотворение:
– Чей это почерк? – спросил Артем, не надеясь на успех.
– Не знаю… Буквы-то печатные.
Действительно. Зачем он спрашивает? Ясно ведь, какой будет ответ. Но… порядок есть порядок. Стихотворение красивое, хоть и мрачное.
– Интересный слог, – задумчиво произнесла Варвара.
– Что?
– Слог, говорю, интересный, – повторила женщина. – Старинный слог. Так Пушкин мог бы написать или Баратынский. В общем, поэт прошлого века.
– Да?
Артем не был знатоком поэзии ни прошлого века, ни нынешнего. Надо обратиться к экспертам, они дадут необходимые разъяснения.
Он еще долго расспрашивал Варвару, уточнял разные детали, выяснял круг знакомых Авроры, который оказался весьма обширным. Сокурсники, преподаватели, поклонники, спонсоры конкурса красоты, фотографы… словом, непочатый край работы. Попробуй, выуди в этом океане приятелей и случайных людей нужную рыбку! Однако делать нечего, придется ходить, задавать вопросы, ездить по огромному городу из конца в конец – унылые оперативные будни.
Когда приехал Городецкий, Артем порядком утомился. Вид убитого горем родителя произвел на него удручающее впечатление.
– Как вас зовут? – спросил отец девушки, когда ее тело увезли.
– Моя фамилия Пономарев, – ответил сыщик, пряча глаза.
Невыносимо было встречать сухой, лихорадочный взгляд Городецкого, видеть его белое лицо и трясущиеся губы. Что он мог сказать этому в один миг постаревшему человеку? «Все пройдет»? «Время сгладит боль утраты»?
– Как этот… подонок попал в квартиру? – спросил Евгений Николаевич. – Аврора никогда не открывала дверь незнакомым людям, особенно мужчинам.