— Вы ошибаетесь. Маргарита не знала этого, когда договаривалась с вами, но обстоятельства изменились. Она не знала, что я отправился в дорогу, чтобы забрать ее и девочку.
— Да, но почему она не знала? Разве ваш слабодушный братец не мог написать ей?
— Он писал. Он отправил сотни писем Маргарите, но она на них не отвечала.
— Это вы так утверждаете. А мне известно, что Маргарита не получала писем от старины Роберта. Она знать не знала, что он посылал их ей. Неужели вы думаете, что я оказалась бы в это замешана, если бы она знала, что вы едете за ней?
Ковбой смотрел на нее, о чем-то раздумывая.
— Донья Теодора, — сказал он наконец. — Это единственное объяснение. Донья Теодора перехватывала письма и скрывала их от Маргариты.
— Да развяжите же меня, черт побери!
Ковбой встал и посмотрел на кровать, на которой спала Грасиела, одетая в изящное дорожное платье.
— Я не знаю, зачем говорю это, — сказал он, снова поворачиваясь к Дженни, — но то, что вы сказали, верно. Если бы Маргарита знала, что я приеду за ней, вам довелось бы стать мишенью для многих пуль. И вы не были бы вовлечены в дела, которые вас не касаются. Но теперь вы уже вышли из игры, я на этом настаиваю. У Грасиелы есть семья.
— Да, и кузен Луис и кузен Чуло — тоже члены этой семьи. Если Грасиела попадет к ним в лапы, она все равно что мертва, — резким тоном проговорила Дженни, хмуро глядя на Тая.
— Я об этом думал. Вы правы, Луис и Чуло тоже входят в семью. Не похоже, чтобы кузены решились на убийство. Полагаю, они скорее потребуют выкуп.
Дженни фыркнула.
— Не обманывайте себя, дядя Тай. Грасиела — единственное существо, которое стоит между этими головорезами и состоянием семьи Барранкас. Не сомневайтесь, они ее убьют. К чему обращаться за выкупом, если они унаследуют все целиком?
— Если они обратятся за выкупом, то получат деньги от Барранкасов и от моего брата. Если они убьют Грасиелу, то могут рассчитывать только на состояние дона Антонио. Это недальновидно.
— Кузены не знают вашего брата и не могут рассчитывать на него, — возразила Дженни. — Ставлю своих мулов и повозку… — начала было она и спохватилась, что ни мулов, ни повозки в помине нет. — Словом, они знают о богатстве дона Антонио и знают, что если ребенок умрет, то наследники они. Помните, что, если кузены заполучат Грасиелу, ей конец.
— Вы удивительная женщина, — вдруг сказал Гай. — И разговор у нас с вами какой-то неожиданный.
— Развяжите меня! — Дженни снова рванулась. Отведя ей голову назад, Тай сунул салфетку Дженни в рот, потом посмотрел на испачканные черные пальцы.
— Чем это вы намазали свои волосы?
Покачав головой, Тай вытер пальцы о брюки, потом подошел к кровати и осторожно взял Грасиелу на руки. Уже у самых дверей обернулся к Дженни.
— К тому времени, как вас обнаружат, мы уже будем на полдороге к Верде-Флорес. — Помолчав, добавил: — Я очень сожалею, что пришлось вас ударить. И я признателен вам за то, что вы сделали для моей племянницы.
Дженни, давясь, попыталась произнести «сукин сын», но сквозь салфетку просочились лишь отдельные звуки.
Тай внезапно усмехнулся и подмигнул Дженни.
— Рыжие волосы вам идут больше. Смойте поскорее эту черную гадость.
Он вышел из комнаты с Грасиелой на руках и закрыл за собой дверь. Дженни было слышно, как он идет по коридору.
Дженни пыталась вытолкнуть изо рта салфетку, дергала веревки. Через двадцать минут она выбилась из сил и откинулась на спинку кресла.
Запрокинув голову, она смотрела в потолок. «Маргарита, хоть бы мои глаза тебя никогда не видели. Ты не можешь подсобить хоть чуть-чуть, а? Мало было вонючих кузенов — еще и дядя. Что же это такое — особое испытание?»
Немного погодя мысли Дженни упорядочились, и ей пришло в голову, что, пожалуй, ясно, куда направляется Тай Сандерс, а главное — куда он вовсе не собирается. Не поедет он в Верде-Флорес. Во всяком случае, немедленно.
Надо же, решил, что она совсем дуреха и попадется на дешевый трюк. Если вы от кого-то хотите скрыться, то, уж наверное, не скажете этому человеку, куда направляетесь. Господи, да она знала эту увертку, когда была моложе Грасиелы!
Поскольку делать было нечего, связанная и с кляпом во рту, Дженни посвятила остаток ночи размышлениям о том, как ей снова заполучить девочку.
Глава 7
Через две минуты после того, как Тай вынес из комнаты Дженни Джонс свою племянницу, он сообразил, что ему предстоит решать весьма сложную проблему, им не предусмотренную. Где ему поместить девочку? После высказанных Дженни оскорбительных и нелепых предположений он понял, насколько трудно ему будет явиться в приличную гостиницу с мексиканской девочкой на руках. Разумеется, в таком городе, как Дуранго, имеются отели, где никто и глазом не поведет на мужчину, вносящего к себе в номер маленькую девочку, однако при одной мысли, что его могут принять за мужчину подобного сорта, у Тая все внутри перевернулось.
Он нес спящую племянницу по темным пустынным улицам и обдумывал возможность уехать из Дуранго немедленно и таким образом избежать необходимости решать проблему с гостиницей. Но даже если бы Грасиела бодрствовала, не известно, где купить лошадь в такой час. Надо найти гостиницу. На худой конец, хоть это и противно, он удовлетворился бы меблирашкой, где не будут задавать никаких вопросов. Так и пришлось поступить.
Злой и смущенный, Тай нес девочку вверх по лестнице, испытывая сильнейшее желание стереть понимающую ухмылку с ехидного лица дежурного хорошей затрещиной. Что ж, это полезный урок. Отныне никаких отелей. И решение не пользоваться железной дорогой тоже разумно. Американец и маленькая мексиканская девочка, безусловно, привлекут к себе внимание и вызовут самые неприятные подозрения. Болезненный ком в желудке предупреждал Тая уже сейчас, что его самолюбие не перенесет похотливого любопытства. Он ввяжется по крайней мере в дюжину драк.
В убогой комнатенке он уложил Грасиелу на провисшую в середине кровать, подумал и снял с девочки шляпу. Грасиела слегка приподняла голову, когда он стягивал туфли с ее ног, но потом снова опустила ее на подушку и со вздохом заснула.
Бросив собственную шляпу на обшарпанный комод, Тай снял пояс вместе с оружием, сел на табурет у окна, расправил плечи и наконец-то задумался над невероятными событиями нынешнего вечера.
Проблема с гостиницей лишний раз подчеркнула тот печальный факт, что он ни черта не знает о детях. Особенно о девочках. Теперь ему ясно, что путешествие с маленькой девочкой — уже своего рода проблема. Он-то был уверен, что в поездке в Калифорнию его будет сопровождать Маргарита, и, понятное дело, считал, что именно она и станет заботиться о ребенке. У него и мысли не было, что Маргарита выйдет из игры и ему придется самому заниматься Грасиелой.
Тай поднял голову и хмуро взглянул на маленькую фигурку Грасиелы, на которую падал лунный свет из окна. Тай плохо помнил Маргариту, да знал ли ее вообще? Видел ее, когда она была еще ребенком. Волосы у Грасиелы были светло-каштановые, кожа белая, но ошибиться в ее мексиканском происхождении было тем не менее невозможно. Кроме глаз и формы губ, ничто в ней не напоминало о фамильных чертах Сандерсов.
Наклонившись вперед, Тай оперся локтями на колени и запустил одну руку в волосы, спадавшие ему на лоб.
Кол Сандерс отказался признать брак Роберта, потому что сама мысль о внуках мексиканского происхождения претила ему. Чтобы мексиканцы в один прекрасный день унаследовали плоды труда Сандерсов? Мерзость какая! Да ни за что на свете! Оскорблением было уже то, что земли Барранкасов соседствуют с землями Сандерсов. Человек, чьи предубеждения сложились еще в детстве, и вообразить не мог, что две семьи породнятся.
Колвин Сандерс в возрасте шестнадцати лет поступил на службу в американские вооруженные силы и участвовал в захвате Мексики в 1846 году[5]. Отец Тая потерял правую руку на бобовом поле возле Мехико-Сити, чем и закончилось его короткое участие в войне, и в то же время зародилась ненависть ко всему мексиканскому, ненависть, до самой его кончины три месяца назад пылавшая не менее жарко, чем смола, которой в свое время прижгли ему ампутированную руку.