Дадуна задумалась.
- Скажи, не вспоминала меня? - повторил я.
- Тебя?
Дадуна высвободила руку, отошла в сторону и молча уставилась на меня. Сумка на длинном ремешке, которую она держала в руке, раскачивалась ритмично, словно маятник часов, и, задевая лакированный сапожок, отсчитывала секунды: раз, два, три... Раз, два, три... Вот черт, опять солдатская привычка - раз, два, три...
- А ты вспоминал меня? - вдруг спросила она, придержав раскачивающуюся сумку и опустив голову.
- Что же я делал? Конечно, вспоминал... - Я покраснел. Слава богу, Дадуна не заметила этого.
- Почему не написал хоть одно письмо? - тихо спросила она.
- Не люблю писать, Даду! - сказал искренне.
Она улыбнулась:
- Врешь! Девяносто девять процентов всех писем на свете пишут солдаты! Как-то мой портрет напечатали на обложке нашей "Женщины" ["Женщина Грузии" - название журнала], и знаешь, я получила семьсот солдатских писем! А ты говоришь...
- Дадуна, клянусь тебе, я даже деду не писал!
- Ладно, ладно, пошли... Если ты не видишь разницы между дедом и мной, о чем с тобой говорить! - Она взяла меня за руку и увлекла вперед.
- Даду, мне казалось, что после Джвари...
- Что после Джвари?
- То, что после Джвари письма не имели особого значения...
- Это почему же? Что случилось на Джвари? Мы повенчались там, что ли?
- Я думал, что...
- А я думаю, что после Джвари на все был поставлен крест! [Джвари по-грузински крест]
- Хорошо! - воскликнул я. - Допустим, я виноват, я осел! Но ты? Почему ты не писала? - Я схватил Дадуну за плечи. От неожиданности она выронила сумку.
- Почему, почему... - Она подняла сумку и медленно пошла вперед. Я последовал за ней.
Часы университета показывали без десяти двенадцать.
Дадуна пересекла улицу и пошла вниз по Варазисхеви.
- Дадуна!
Она остановилась.
- Дадуна!
Я повернул ее лицо к себе. Красивые раскосые ее глаза были полны слез.
- Прости меня, Дадуна, прости, если любишь меня! - взмолился я.
Она отрицательно покачала головой.
- Даду, моя Даду! - Я обнял Дадуву, привлек к себе и стал осыпать поцелуями ее глаза, щеки, губы, шею. Она стояла с опущенными руками, расслабленная, холодная, и молчала.
- Р-р-разойдись! - услышал я вдруг строгий окрик.
Я быстро разжал объятия и огляделся. В университетском саду, у самой лестницы, на скамейке сидели и хохотали четыре парня. Я собрался было отчитать их, но потом вспомнил, что как-никак я человек военный и на мне солдатская форма, поэтому я весело помахал парням рукой и побежал догонять Дадуну. До самой площади Героев никто из нас не проронил ни слова. Первым нарушил молчание я.
- Возьмем такси. - Я положил руку на плечо Дадуны. Она покорно остановилась.
- Даду, скажи мне что-нибудь...
- Что тебе сказать, Джако? - взглянула она на меня.
Я уловил в глазах Дадуны грусть, а голос ее прозвучал так странно, отрешенно, что я понял: в эту минуту ей было безразлично, о чем я спрошу ее или что она ответит мне. Я испугался.
- Даду, - прошептал я, - ты любишь меня?
- Не знаю, Авто, не знаю...
- А все же, любишь или нет?
- Ты как думаешь?
- Я ничего не думаю, ничего не знаю! Скажи; любишь?
- Нет!
- Не верю!. - вырвалось у меня, и я сам удивился:
почему, собственно, ей не верить?
- Ну, тогда люблю! - улыбнулась она.
- Неправда!
Дадуна пожала плечами:
. - Ты должен поверить в одно или в другое. Третьего быть не может.
И я понял, что было именно третье - безразличие.
Дадуна была согласна на все, лишь бы покончить с этой затянувшейся глупой беседой.
Я попытался остановить несколько машин, но безуспешно.
- Отойди в сторону, военных они избегают, - сказала Дадуна.
Ей не пришлось даже поднимать руку; новенькая черная "Волга" с визгом затормозила перед нею. Выскочив из машины, водитель бросился к Дадуне с раскрытыми объятиями.
- Ва-а, кого вижу! Дадуна! Вот молодец! А я как раз от тебя! Скорей садись! - Он схватил девушку и поволок к машине.
- Погоди, Гиви, я не одна! Да постой же, сумасшедший!
- Кто с тобой? - удивился он... - Этот солдат?!
- Это Джако.
- Какой еще Джако?
- Ну, Автандил!
- Кто такой Автандил?
- О-о, говорю же тебе: товарищ.
- Так бери его!
- Знаешь... мы...
- Ничего я не знаю! Приятель, пожалуйте сюда!
Я подошел. Он распахнул заднюю дверцу машины и почти втолкнул нас туда. Потом быстро сел за руль, включил мотор и рывком сорвал машину с места.
Тут только я заметил, что рядом с ним на переднем сиденье сидела молодая блондинка.
- Вита, ты?! - обрадовалась Дадуна.
- Я! - Вита и Дадуна поцеловались.
- Куда он нас везет?
- А я знаю? Ворвался ко мне, поднял с постели!
Потом заехали к тебе...
- Гиви, ну говори же, куда мы едем? - спросила Дадуна.
- "Мы едем, едем, едем в далекие края-а-а..." - пропел он вместо ответа.
- Вот сумасшедший! Полночь уже! Куда черти тебя несут? Говори, бичо!
- Сейчас! - Гиви обернулся, и я наконец-то разглядел его красивое лицо, нос горбинкой, сочные губы, раскрытые в улыбке хрустальные зубы. - Сегодня день рождения Нелли. И она устроила... ну, не ужин... как это у вас называется? Чашку кофе! Понятно? Туда мы и едем!
- Поздно, Гиви! Мама с ума сойдет!
- Брось! Во-первых, она знает; во-вторых, с тобой армия! Чего ты боишься? - Гиви весело подмигнул мне.
- Да, правда, знакомьтесь! - спохватилась Дадуна.
- Гиви! - Он через сиденье протянул мне руку.
- Автандил! - ответил я, пожимая его руку.
- Вита, знакомься и ты! - сказала Дадуна.
- Мы знакомы, - сказал я.
- Откуда? - удивилась Вита.
- Ну как же! Ведь вы Вита, на щеке, вот здесь, у вас была родинка, напомнил я.
- Правильно, была, тогда родинки были в моде. Но где мы встречались?
- Это Джако... Помнишь, тогда у меня... - подсказала Дадуна.
- Ах да, конечно!.. Но что с вами? - обратилась Вита ко мне.
- А что? Что со мной? - встревожился я.
- Что за одежда на вас?
- А-а-а, вот вы о чем! - вздохнул я свободно. - Я в армии!
- В армии? - протянула она разочарованно.
Машина вдруг резко затормозила. Я и Дадуна больно стукнулись о переднее сиденье.
- Ненормальный! - проворчала она, поправляя прическу.
- Правильно! - воскликнул Гиви. - Я ненормальный!
А теперь вытряхивайтесь! Марш!