Я прикурила следующую сигарету и стала прислушиваться к себе. Слава Богу, боль начала отступать. И включились, наконец, мозги. Значит, истерике конец. И теперь нужно придумать, как быть дальше.
В одном я была уверена точно - сбегать я не собираюсь. Останусь и получу за свою глупость и самонадеянность сполна. Все, что заслужила.
Я ведь знала, чем это закончится. Знала, что Сергей рано или поздно обратит на меня внимание. Так что я могла собой гордиться. На конкурсе идиоток мне бы присудили Гран-при. Значит, так мне и надо.
Конечно, можно было глупо надеяться, что мне все показалось, или со страху примерещилось. И Войтюк просто хорошо относится ко мне.
Ладно, кому я вру?
Что, я не видела, как он на меня смотрит в последнее время? Или не знаю, что он обожает наши споры? А его взгляд, когда я отворачиваюсь, и Сережа думает, что я его не вижу? Это ведь не просто взгляд Казановы местного разлива. В нем светится что-то еще. Может это нежность?
Только нежности мне не хватало!
Да Сергей и нежность – это уже не просто опасно, это взрывоопасно. Тут недолго и до «боевых действий». А оно мне надо?
Повздыхав еще немного, я вернулась на работу. А потом, не раздумывая долго, нажала кнопку связи с кабинетом Сергея:
- Шеф, к вам можно?
- Да.
Он встретил меня вопросительным взглядом и молча показал рукой на кресло. Я села, пару секунд помолчала, и начала:
- Я прошу прощения за свое поведение. Это больше не повторится.
- Что - это? – он не ехидничал, как обычно, а пытался понять. И ему было неловко, как и мне.
- Ну, я вдруг ненадолго сошла с ума. А такие страсти не для меня! Так что, клянусь, впредь - никаких эксцессов. – И я торжественно подняла руку, как вождь индейского племени, чем вызвала улыбку Сергея.
- Слава Богу, вы вернулись. Я имею в виду не буквально. Хотя и это очень хорошо. Я хочу сказать, что рад возвращению... - он безуспешно пытался подыскать сравнение. И я решила помочь:
- Ладно, шеф, я поняла. Спасибо. – Я встала и направилась к двери. - Иду исправлять свои ошибки, сделанные с утра. Кстати, кофе хотите?
- Да, с удовольствием.
Как два умных человека, мы сделали вид, что ничего не произошло.
Прошли выходные и в понедельник, передав дела Нестеренко, Войтюк улетел в Германию. Его не было 3 дня, хотя звонил он часто, естественно, по работе. Но перед самим прилетом он как-то позвонил мне домой. Был поздний вечер, и я уже укладывалась спать.
- Мария Петровна? – больной голос Сергея встревожил меня.
- Да, слушаю. Что-то случилось?
- Я прилетаю завтра, но на работу не приду. Я простудился и сильно, так что из аэропорта еду сразу домой.
- Хорошо, Сергей Николаевич. То есть сочувствую, конечно, - я стукнула себя по лбу за свой глупый язык. – Если хотите, то я вас встречу в аэропорту?
- Спасибо, рейс 213. Я прилетаю в Борисполь в 11 утра.
- О.К. Тогда до завтра, и выпейте аспирин на ночь.
- Выпью. Спокойной ночи, Маша.
Я лежала, уставившись в потолок и, как всегда в таких случаях, включилось мое второе «Я»:
«- Этот звонок был просто так или он что-то означает?
- Дура, ты же его референт и должна быть в курсе, что шеф заболел.
- А Нестеренко, его зам, он что, не в курсе?
- Да какая разница? Перестань сходить с ума! Тоже мне, жертва сексуальных домогательств.
- Пока нет, и ты это прекрасно знаешь.
- А может и не будет никогда. Ты напридумывала Бог знает что, а Войтюк должен расплачиваться.
- А телефон! Откуда он знает мой номер?
- Ты его референт, это естественно, что он его записал. И вообще, выключай свет и ложись спать. Переживать нужно по поводу. А у тебя одни предчувствия, истеричка.
- Ладно, уговорила, буду спать.
- Целую».
Я похихикала под простыней и вскоре уснула.
На работе, созвонившись с водителем Войтюка, и предупредив, что еду с ним встречать шефа, я посадила на свое место Юру и уехала в аэропорт. Юра - еще до моего прихода - временно замещал секретаря. А вообще он был продавцом в магазине и еще - любимцем всех дам, начиная от клиенток и заканчивая Ритой Семеновной. Похожий на Тома Круза, невысокий и стройный, он часто заглядывал ко мне поболтать. И если позволяла работа, я с удовольствием выслушивала треп 20-летнего красавца.
Пару раз застав его в приемной, Сергей шуганул парня, предупредив, что референт – то есть, я - слишком дорого ему обходится, чтобы болтать в рабочее время. Но Юру это не остановило. Когда он видел, что Войтюк уезжает из офиса, то сразу прибегал ко мне на посиделки, объясняя это так:
- Мария Петровна, вы умная, обаятельная женщина. И кофе у вас – просто обалденный. А мне нужна подружка, с которой можно было бы посоветоваться о разных важных вещах. Что одеть на свидание, например. Или как уболтать Светку на интим. Какую Светку? Да секретаршу Нестеренко.
- Конечно, - отвечала я, - и как ты жил без моих советов все эти годы?
- Я не жил, я мучился, - стонал Юра, с удовольствием попивая кофе своего шефа, а на самом деле радуясь и самодовольно жмурясь.
Когда я обосновалась в приемной, мы как-то в обед столкнулись в магазине нижнего белья, где Юра в растерянности стоял у стеллажа с женскими трусиками.
- Себе подбираешь? - решила пошутить я. И в ответ услышала:
- Мария Петровна, спасайте! У моей знакомой завтра день рождения. И я хочу купить ей... а у меня тут глаза разбежались.
- Ага. И полный рот слюны натекло, - засмеялась я.
- Есть такое дело, - признался Юра.
- Ладно, Дон Жуан Подольский, говори, на какую сумму ты рассчитываешь.
- Ну, гривень на 200-300.
- Мальчик, признавайся. Тебе нужно что-то такое, после чего бастионы падут?
- Очень нужно, – Юра засмеялся. – А вы догадливая.
- Просто 300 гривен – серьезная заявка, дорогой. Ладно, пошли, покажу одно бюстье. Ты просто закачаешься.
- Что покажете? – парень в растерянности шел за мной мимо рядов с роскошными пеньюарами, смущенный хихикающими продавщицами. От его обычного нахальства не осталось и следа. Я с гордостью показала ему бордовый гарнитур: бюстье, перчатки до локтей и маска.
- Мама моя дорогая, - выдохнул Юра, - ни фига себе! - А потом повернулся ко мне с просветлевшим лицом, – Мария Петровна, я ваш раб навеки!
- Предупреждаю, Юра, это все стоит не 300 гривень, а 485.
- Не важно, за такую красоту не жалко.
После выходных я обнаружила у себя на столе букет фиалок и записку со словами «Бастионы пали! Yes!». Так у меня появилась новая «подружка».
Самолет Войтюка приземлился точно по расписанию. Увидев его, я, не сдержавшись, ахнула. Он ужасно выглядел, красный, несчастный, весь в поту, взгляд мутный. Витя, водитель Сергея, доволок его до машины и бережно уложил на заднее сидение. А когда наше БМВ помчалось по Бориспольской трассе, шеф прокашлялся и тихо просипел:
- Спасибо, Маша, что встретили.
- Не за что, Сергей Николаевич. Лучше скажите, кому мне звонить. У вас личный врач? Или вызвать «Борис»?
- Лучше маму, - ответил он и закрыл глаза. Я вопросительно посмотрела на Витю, и тот кивнул головой, подтверждая, что Войтюк не шутит. Да и какие шутки в таком состоянии.
- Сергей Николаевич, сейчас звонить или когда приедем?
- Из дому позвоним, - буркнул Войтюк, – сначала температуру померю. Она же сразу спросит о температуре, я свою маму знаю.
- Тоже верно, - согласилась я.
До Березняков, где жил Войтюк, мы дружно молчали. Кстати, я, когда узнала, что мы с Сергеем почти соседи, то только пожала плечами. Удивляться уже сил не было. Быть все время рядом и ни разу не встретиться – такое возможно лишь в жизни. В кино или романе мы бы давно столкнулись, полюбили друг друга, поженились, нарожали детей, развелись и поумирали.