Широким и энергичным шагом в помещение вошел Павел.
— Я тебя предупреждал, чтоб ты не пил на работе, — метнул он взгляд на Казакова, который мгновенно скинул маску вождя.
— Только в те дни, когда у нас… — он не мог подобрать нужного слова. — Ты и сам понимаешь.
— Сегодня именно такой день, — огорошил его Сутулый. — Проводи друга.
— Ты иди, Славик, — обратился сторож к собутыльнику. — Потом придешь в следующее мое дежурство.
— Мы же не допили, Серега. — Он переминался с ноги на ногу и бросал косые взгляды на бутылку.
— Забирай водку с собой и скоренько проваливай, — вмешался Герасимов. Обрадованный Славик не заставил себя долго ждать, схватил «смирновку» и был таков.
— Пошли, поможешь мне принести коробку из-под телевизора, — позвал Сутулый подельника.
— Непонятно. Зачем? Какую еще коробку? — спросил сторож.
Сутулый ничего не ответил и молча вышел из помещения. Сергею ничего не оставалось, как последовать за ним. Когда же они извлекли из коробки донора, Казаков даже начал заикаться от волнения и удивления.
— Э-т-то Га-га-рр-ик, — с трудом выговорил он, а на лбу выступила легкая испарина.
— Без тебя знаю, — усмехнулся Павел, вызывая холодок на спине собеседника.
— Н-н-но п-п-по-ч-че-му?
— Не задавай идиотских вопросов, — с раздражением отозвался Сутулый. Но потом все же смилостивился и пояснил: — У него, — он кивнул на Игоря, который уже лежал на стеллаже, — с твоей сестрой произошла стычка. Она пырнула его ножом. Надеюсь, что дальнейшее объяснять не нужно. Уже взрослый и все понимаешь.
Сергей учащенно закивал головой. Он вдруг представил, что и сам мог оказаться на месте мужа сестры. Ему сделалось страшно за собственную жизнь, а где-то в глубине подсознание подсказывало, что всех их ждет не лучшая участь.
— Спокойно! — Сутулый хлопнул его по плечу, и тот от неожиданности вздрогнул. — Не трясись, все образуется.
Люба вошла бесшумно и решительно приступила к операции, за время которой ни слова не произнесла. В душе она, однако, переживала и старалась не смотреть на лицо мужа, когда делала укол, который навсегда останавливал жизнь когда-то родного, близкого и горячо любимого человека.
— Прости меня, Господи! Помилуй меня, грешную! Если, конечно, такое возможно, — не выдержала она под конец.
У всех участников преступления в душе остался тяжелый осадок, они понимали, что отныне не могут доверять друг другу.
Казакова, захватив контейнер, так же бесшумно покинула сообщников.
Сутулый, опасаясь, чтобы Сергей не совершил какой-нибудь очередной оплошности, остался помогать ему уничтожать следы. Они вдвоем перенесли и положили тело на специальный стеллаж, который задвигался в камеру сгорания.
— Чем это вы тут занимаетесь? — вдруг раздался голос неожиданно появившегося Славика.
Преступники забыли за Любой запереть дверь, и теперь собутыльник сторожа застал их врасплох. По его побелевшему лицу было видно, что он и сам не рад, что появился здесь.
— Зачем ты вернулся, Славик? — спросил Сергей чуть ли не шепотом, но тот услышал его.
— Я видел, как отъехала машина, и думал, что ты один, — оправдывался перепуганный насмерть алкоголик.
Свой автомобиль Сутулый загнал во двор крематория, поэтому его Славик не видел.
— Зря ты не послушался совета своего приятеля прийти в его следующее дежурство.
Павел, набычившись, медленно и тяжело переступая, двинулся в направлении незваного гостя.
— Я ничего не видел, — пролепетал Славик. — Клянусь!
Он даже не пытался бежать, страх парализовал его. Сутулый наложил ему на шею кисти своих огромных рук и сдавил горло. В это время в помещение вбежали еще двое…
Глава одиннадцатая
Александр Вершков очнулся, когда ему накладывали шов на порез, и порывался встать, но его удержали сильные руки.
— Лежите. Вам нельзя вставать, — предупредил властный голос хирурга, который занимался раной.
Вершков внимательно посмотрел на хирурга и не признал в нем человека, сделавшего ему укол на шоссе.
— Как я здесь оказался? — устало поинтересовался он. В том, что он находился в руках медиков, — сомнений не вызывало.
— Вас подбросили к дверям приемного покоя больницы с неглубоким порезом на правом боку брюшной полости, — объяснил хирург. — Я уже заканчиваю свою работу, а через недельку кроме небольшого шрама ничего не останется.
— Ничего не помню, — глядя в потолок, произнес Вершков.
— Вы находились в бессознательном состоянии, очень похожем на наркотическое опьянение.