- Степанова, ты дура. И я не лучше. – Он постучал себя по лбу. – Вот, что сделает любящий человек, получив вот это? – он потряс у меня перед носом распечаткой.
- Будет знать, что со мной все хорошо! – Яростно заорала я, не понимая в чем дело.
- Идиотка! Он поселится тут, в надежде на встречу с тобой! – и он снова потряс у меня перед носом листком. – Я так и села.
- Точно идиотка! Игорь, какая же ты умница. – Заискивающе произнесла я. Игорь пыхтел и раздувался от гордости. – И что делать?
- Кто еще знал, что он тебя мерзавкой называл?
- Никто. – У меня уже ум за разум заходил. Хоть чистый листик с подписью посылай.
- Степанова, не менжуй. Скоро вернусь. – И ускакал. Времени оставалось все меньше. Завтра с утра мы должны передать письмо. Я металась по квартире и готова была рвать на себе волосы. Игоря не было уже часа три. Я встала у окна. Не выдержала, вышла во двор. С какой стороны он появится, я не знала, пришлось вернуться домой. Когда я уже готова была его убить, раздался звонок в дверь.
- Степанова, ты чего? Ты в зеркало себя видела? – Я оглянулась и посмотрелась в зеркало. Волосы дыбом, безумный взгляд, чуть не в кровь искусанные губы. – Надо же что любовь с людьми делает! – Он протянул мне конверт. Я дрожащими руками достала из него плотную открытку. В центре были нарисованы улыбающиеся губы. К ним был так приложен пальчик, когда хотят, чтобы человек молчал. По кругу шли слова известной песни, чуть переделанные. «Большой секрет для маленькой, для маленькой такой компании, любимой такой компании, огромный такой секрет».
- Вот. Подписывай. – Он ткнул пальцем.
- Игорь, ты гений! Я твоя навеки!
- Все только обещаешь, обещаешь. Пиши, давай! – гордый Игорь прошел на кухню. – Кормить будешь? – Я в комнате подписала открытку, положила в конверт и отнесла Игорю. Быстренько разогрела ужин и поставила перед ним аппетитно пахнущее рагу.
-Слушай, Варь, а почему мерзавка? Так любимых не называют.- Проговорил он с набитым ртом.
- У меня руки, ноги всегда холодные были. Плохое кровообращение. Я когда ложилась к Сашке под бочок, прикоснусь к нему рукой или ногой, он дергаться начинает. А потом греет. Ну и любимой мерзавкой обзывает. Потому что я мерзну, а не еще почему-то.
- Понятно. – Игорь вздохнул и снова начал есть.
- А кто тебе такую здоровскую открытку сделал?
- Места знать надо. Да, пацан один. Здорово, правда? – Я кивнула головой. – Он в основном на стенах рисует, граффити, но и так могет .
- Передай ему спасибо большое. Здорово он нас выручил.
- Угу. Забегался я с тобой Степанова. Спасибо за ужин. Спать пойду. Завтра во сколько встречаемся?
- Давай в семь. Уж точно не опоздаем. Все. Иди. А то за столом уснешь. Я зайду за тобой. – Я вытолкала Игоря за дверь.
Ночью, во сне, кто-то укоризненно качал головой. Я смущенно шаркала ножкой, мол, что поделать, вот такая я тупая не понимаю намеков. Но опять же все на уровне чувств. Чувствовала чье-то раздражение и поняла, что чье-то терпение не безгранично. Это последняя выходка, которую от меня потерпят. Я уверяла, что я белая и пушистая. И дала слово, что больше такого не повторится. Все было странно. Я никого не видела, ни с кем не разговаривала, но все-равно, это был очень сильный обмен эмоциями. Такими объемными - до уровня понятий. Не было места, времени, были одни чувства, эмоции.
Утром, первым делом, глядя в потолок, я вслух сказала:
- Я не знаю, кто вы такой или такое. Но я мужу давала слово, что дам о себе знать. И я это слово сдержу. И Вам я даю слово, больше я не буду пытаться связываться со своей семьей. Обещаю, что ни помыслами, и делом не нарушу своего СЛОВА. Аминь. – Я вздохнула и поплелась в душ. Я еще вчера решила, что если, или когда получу подтверждение от Сашки, больше не зайду в контакт ни к кому. Я остановлюсь на этом. На моменте, когда все мои родные живы и счастливы. Потому что, если я узнаю, что с ними что-то случиться, я не выдержу. Полезу разбираться. А это чревато. Прежде всего, для моих детей и мужа. Поэтому, как не тяжело, я остановлюсь на этом. По крайней мере, сожму зубы и попробую жить новой жизнью. Загружу себя так, чтобы добираться до кровати, в состоянии не стояния. Загружу и физически и умственно. Надо план составить по загрузке. Сегодня письмо отправим, и займусь.
Ровно в семь, я звонила в двери соседей. Открыла мама Игоря.
- Здрасти. А Игорь встал?
- Здравствуй Варенька. Проходи. Он сейчас выйдет. – Мама Игоря, полненькая маленькая перигидрольная блондинка, была в полной уверенности, что мы с Игорем стали парой. Переубеждать ее мы не спешили. И ему и мне это было удобно.
- Да нет. Его на улице подожду. До свидания. – Я не стала ждать ответа, а поскакала вниз. Классно быть молодой и здоровой, а не старой и больной. Хотелось хулиганить. Съехать на попе с перил, попрыгать на одной ножке. Энергия во мне пенилась как шампанское. Не успела я выйти из подъезда, как на меня сзади налетел Игорь.
- Ну что, Степанова, готова к подвигам.
- Всегда готова.
****
После отправки письма я не находила себе места. Я жила считая часы, минуты. Чтобы как-то отвлечься, я каталась на машине. Но поняла, что мне все трудней сосредоточиться на дорожной ситуации, поэтому, от греха подальше, поставила машину на стоянку. И отправилась нервничать домой. Пошли вторые сутки после отправки письма. Я вымоталась. Ночью практически не спала, металась по кровати, превратив постель в мятое потное гнездо. Наступило отупение. Ничего не будет. Ответ не придет. Я напрасно надеюсь. Прилегла на диван и забылась тревожным сном. Очнулась от звонка в дверь. Ну, конечно, кто же это может быть? Догадайся с трех раз. Не догадалась. На пороге стояла Татьяна и компания. Что ж я, идиотка такая, в глазок не посмотрела!
- Ты че подруга с собой сделала?- говорила Татьяна и одновременно пыталась протиснуться в квартиру. Если бы это была не я, пятидесяти пятилетняя умудренная опытом женщина, а Варька, то Татьяне не только бы удалось просочиться в квартиру, но и протащить свою свиту. Но я встала стеной.
- Извини Тань, мне сейчас некогда. – Татьяна еще немного подергалась и удивленно отступила.
- Люль, да ты че?
- Ничё. Только ты рамсы попутала. Варвара я. Степанова Варвара Михайловна. – Я захлопнула двери. «Просмотр уголовных сериалов, не прошел зря». Подумала я, опускаясь на корточки под дверью. Приложила ухо и прислушалась. «Как маленькая девочка, ей Богу». Слышно было плохо. Показалось, что кто-то сказал, «попомнит». Господи, убирайтесь от моей двери! Они вроде как услышали меня и потопали вниз. Сходила в туалет, умылась и сдерживая нетерпение открыла компьютер. Никаких новостей. Что и следовало ожидать. Полнейшая апатия. Пойду-ка я тоненьких блинчиков напеку. Сметана есть. Даже икра есть. А то скоро проглот придет с работы. Привык, понимаешь, с работы домой забегает только переодеться, а ужинать летит ко мне. Не захочет блинов с икрой, пускай возвращается домой. Блины получились, тоненькие, вкусные, пока пекла, не удержалась, съела две штучки. Я как раз домывала миску из под теста, когда пришел Игорь. Он не имел ничего против блинов. Ел и стонал от удовольствия. Когда он немного насытился, заговорил:
- Ты считать умеешь?
- Это ты к чему? – подозрительно спросила я.
- Давай вместе посчитаем. Самолет в воздухе будет 21час. Так?
- Так.
- Вооот. Считаем дальше. В Сингапуре он ждет около четырех часов. Значит уже двадцать пять. Добраться из аэропорта, устроиться в гостиницу, взять на прокат машину, поспать… Сколько положишь? Часов пятнадцать? – я кивнула головой. – Значит уже сорок часов. Считаем дальше. До дома твоей дочери добраться надо? Надо. А ты уверена, что твой Сашка у нее остановился? Нет. Вот и думай, сколько времени понадобиться, чтобы к твоему мужу письмо попало. А прошло сколько?