Может, мысль о том, что девушек прячут в прибрежных пещерах, была ошибочной? Может, будущая жертва Змеиного Фантома, та, которую через месяц найдут посреди улицы с перерезанным горлом, сейчас здесь, бьётся и молит о помощи в одной из бесконечных комнат? В конце концов, кто мешает маньяку, уверенному в собственной безнаказанности, иметь не одно убежище?..
Ричард брёл вдоль серой стены, высматривая хотя бы какое — нибудь открытое окно. Нет, ни одного. С чего он вообще взял, что Седрик не сидит в духоте? Этот тип ведь всё время мёрзнет, с него станется даже в такую жару закупориться внутри и устроить дома филиал сковородки.
Разочарованно вздохнув, он хотел уйти, но тут заметил одно из окон, сильно отличавшееся от прочих. Оно было не просто занавешено изнутри — заколочено. Ричард приподнялся на цыпочки, потрогал доски, потянул на себя. Шатаются. Интересно, что там такого, за этим окном, что потребовалось так тщательно скрывать? Ричард дёрнул сильнее — и с трудом удержался на ногах. Несколько досок отошли вместе с прогнившим куском рамы. Он замер и торопливо посмотрел по сторонам — а вдруг обитатель дома примчится на шум. Но минуты шли, и никто не появлялся. Хорошо. Наверное, его и впрямь нет дома. Оставалось надеяться, что сейчас Змеиный Фантом где — то далеко, и не пудрит мозги Лесли.
Что ж, если его здесь нет, можно пойти на крайности.
Стекло, в которое врезалась одна из досок, осыпалось звенящим дождём. Ричард опасливо покосился на торчащие осколки, усеявшие подоконник: играть в йога отнюдь не хотелось. Но пришлось ограничиться тем, чтобы неловко смахнуть их всё той же доской — и надеяться, что в самый ответственный момент ничто не вопьётся ему в руку или колено.
Осколки хрустнули под ногами. Ричард отодвинул портьеру, потянул носом воздух. Комната, где он оказался, пахла пылью, грязью и запустением. Посеревшие стены, узкая кровать со смятой простынёй, похожая на больничную койку, занавешенное зеркало, одиноко прислонившаяся к стене капельница…
Что это за место? Почему даже владелец дома предпочёл его спрятать?
Ричард сделал шаг вперёд, запутался в портьере и попытался схватиться за стул у стены, прикрытый всё той же белой тканью. «Стул» услужливо поехал, ткань соскользнула, обдав запахом и вкусом пыли. Да и не стул это вовсе — инвалидное кресло, жалобно скрипящее несмазанными колёсами. Маленькое. Как будто его делали для карлика… или для ребёнка.
Прислушавшись, Ричард замер. Шаги! Шаги снаружи, за дверью странной комнаты. Значит, Седрик всё — таки дома. Чёрт бы его побрал! Бежать? На участке негде спрятаться, его сразу же заметят. Чёрт, чёрт, чёрт!
Идеи, как назло, разом испарились из головы. Шаги были уже совсем близко — и Ричард не придумал ничего лучше, кроме как торопливо забиться под кровать, прикрывшись пыльной простынёй. Только бы не чихнуть, только бы не…
Дверь открылась. Седрик замер на пороге. Не иначе как осматривал комнату, пытался понять, что произошло. Сейчас он решит обыскать здесь всё, обнаружит незваного гостя. Но вместо этого он издал какой — то странный звук, похожий одновременно на выдох и на болезненный стон, и, как подкошенный, рухнул на пол.
Минута. Две. Седрик не поднимался, даже не шевелился. Нет, так хорошо притворяться невозможно. Ричард нервно сглотнул, вытер о простыню вспотевшие ладони и выбрался наружу. Что с ним? Плотно сомкнутые веки, бледное, почти белое лицо… Но дышит. Обморок?..
На мгновение в душе шевельнулся законопослушный гражданин. А что, если он всё же ошибается, и своим вторжением он перепугал ни в чём не повинного человека, да так, что тот отключился прямо на пороге комнаты? Вдруг он серьёзно болен? Нужно вызвать «Скорую», ему помогут… Ага, а потом спросят Ричарда, что он, собственно, делает в чужом доме и с какой стати хозяин вдруг вырубился.
Седрик слабо застонал и пошевелился. Времени на размышления больше не было — и Ричард, недолго думая, сиганул в разбитое окно и помчался к шоссе. Нет. Ошибки быть не может. С этим парнем определённо что — то не так.
Вот только что именно?..
Глава XV
И всё же даже среди книжек сестрёнки можно отыскать полезную литературу.
Вернувшись и обнаружив, что сестра домой не заходила, Ричард решил: лучше пока ничего ей не говорить. А то, чего доброго, и в самом деле сдаст его в ближайшую психушку. Разумеется, исключительно из самых светлых чувств и горячей любви к единственному ныне живому члену их маленькой семьи.