— Тут ты себе польстила, — равнодушно отозвался Роман. — Моя мать никого не ценит кроме себя. Хотя в этом вы похожи.
Надька не растерялась. Словно преданная собачка, прижалась к плечу парня и с придыханием проговорила:
— За это ты меня и любишь.
Серебряков рассмеялся и нежно поцеловал девушку в губы. Томка сердито откинула свою импровизированную ширму и решила, что пора двигать, пока голубки заняты. Осторожно протиснулась мимо столиков, но не тут-то было. Эта крашеная все же заприметила? Глаза у нее на затылке, что ли, выросли!?
— Остроухова! Какими судьбами?
Надька сияла, как новенькая пятирублевая монета. Конечно, сейчас парнем похвастается. Затем пару шуточек опустит на счет Томкиного внешнего вида. И на закуску получит удовольствие от того, как несчастная, краснея и заикаясь, будет стараться оправдаться. Не умела Тома постоять за себя. Обычно роль защитницы в таких случаях на себя примеряла Олька. Та умела грамотно послать куда подальше. Теперь эта крашеная будет пользоваться тем, что защитить некому.
— Привет. А я вас не заметила, — пробормотала Тамара, прижимая к груди свой рюкзачок.
Серебряков обернулся. Снял руку с Надькиного плеча и окинул стоявшую перед ним девушку цепким взглядом.
— Здравствуй, Тома, — вежливо поздоровался он, чем вызвал у своей подруги удивление.
— Томка да ты не стесняйся, присядь, расскажи, что нового у тебя нового произошло. Мы так давно не виделись. Парень появился? Нет. Да ты что? Дорогуша не отчаивайся. Не всем везет, так как мне. И на тебя принц найдется. Хотя нет… — блондиночка картинно призадумалась и вдохновенно продолжила. — Принца в метро не подцепишь. Пора деточка начинать по клубам ходить. Или мама не разрешает?
Надька только начала входит в раж, как Серебряков ее взял за локоть и поднялся.
— Тебе не кажется, что нам пора, — зло сказал он.
Третьякова недоуменно уставилась на него.
— Мы же только пришли.
— У меня еще куча дел сегодня. И нет желания выслушивать ваши «милые» беседы дамы.
Он схватил пиджак со спинки стула, перекинул через руку и, пошарив в заднем кармане джинсов, вытащил деньги. Они были небрежно брошены на столик, рядом с недопитым кофе.
— Или ты со мной. Или придется тебе ехать на автобусе, — прервал Серебряков все возражения, готовые сорваться с прелестных губ блондиночки.
Надька напыжилась, но перечить не стала. Томка воспользовалась моментом.
— Ну, я тоже пошла. Вон и автобус подошел. Все пока.
— Том, подожди, — окликнул Роман. — Поехали с нами. Я тоже домой еду. Только сначала Надю завезем к Метьюсам.
Непонятно кто больше опешил Тома или Надя. Но такого от Серебрякова никто этого не ожидал — это точно.
— Я… мне… не знаю… как-то неудобно, — замялась девушка.
— Ром! — взвизгнула взбешенная блондинка. — Ты же не собираешься подвозить ее?
— Отчего же, — безмятежно отозвался парень. — Собираюсь.
Тамара открыла рот, чтобы немедленно пресечь все благие поползновения Серебрякова, но вид красной от возмущения Надьки, заставил сложить губы в неожиданное:
— Хорошо. Я с вами.
Молодой человек расплылся в улыбке и поторопил девушек. Третьякова убийственно стрельнула глазами и прошествовала к выходу. А Томка мысленно подпрыгнула от радости. Так тебе и надо стерва крашеная. Ради этого можно и присутствие Серебрякова потерпеть.
Через десять минут Тома пожалела о своем внезапном порыве. Первые минуты две троица ехала в абсолютном молчании. Как назло, Серебряков не включал музыку, и тишина все сильнее вызывала неловкость. Первой не выдержала Надька и начала изводить парня всякой ерундой типа «тебе нравятся мои новые туфли». Радовало только то, что потерпеть осталось недолго. Всю группу расселили по домам преподавателей. Третьякова попала к профессору Элен Метьюс, что ее невероятно огорчило. Не будет возможности круглосуточно выносить своему любимому «утипусеньке» мозг.
Томка искренне иногда восхищалась таким типом женщин, как Третьякова. Они при всей своей непроходимой глупости умели повернуть ситуацию так, что даже самый умный позавидует. Что заставляет мужчин совершенно спокойно выносить их капризы, ужимки и ересь, которую они несу постоянно? И это все, не закрывая рта ни на минуту. Ответ, конечно, же лежал на поверхности, а точнее, на выпуклости груди и бедер. Что ни говори, а Надька была красавицей. И не раскрашенной куклой, а именно красавицей.