одном из космических городов с восьмимиллионным
населением, а в заключение на окраине Солнечной
системы, чтобы, как пошутил Юрий Евдокимович,
140
подыгрывая Нефедову, взглянуть из-под козырька за
околицу этой «большой деревни». Конечно, люди
заглядывали и дальше, но это было дело кораблей иного
типа. Дальше этого предела был лишь Тантал, заселенный
людьми и далекая печально известная Гея – планета, на
которой с момента гибели ее населения побывала лишь
одна экспедиция. Эта экспедиция, стартовав с Геи, неслась
теперь к Земле, ожидаясь здесь уже через пятнадцать лет.
Старший восстановитель никогда раньше не совершал
таких методичных экскурсий и не раз за это время
взволнованно признавался, что и сам уже, как-то подзабыл
об истинной грандиозности своей цивилизации. Видимо,
отчасти это было потому, что Юрий Евдокимович
поневоле взглянул на все новыми глазами своего
подопечного.
В конце этого насыщенного месяца старший
восстановитель сообщил, что следующая неделя
потребуется ему для своих накопившихся дел, с которыми
Виктор и Толик уже не справляются. Эта отсрочка была
необходима и по другим причинам: во время путешествий
Юрий Евдокимович иногда, как бы в сторону замечал, что
та или иная картина, то или иное впечатление, пережитое
ими вместе, могло бы служить неплохим материалом для
творчества. И аппаратура, позволявшая работать в
современном стиле, появилась в «предбаннике» на другой
же день после поездки к Бергу. Нефедова, как малого
ребенка, пытались увлечь чем-нибудь не только Юрий
Евдокимович, но и Виктор, и Толик, и даже прекрасная
Мида, приходившая однажды вместе с ними.
Помня обещание самому себе стать полезным этому
миру, Василий Семенович несколько дней после
путешествия просидел над машиной, вникая в новый
способ работы, а, вникнув, на том и остыл. Интересных
мыслей и наметок накопилось не мало, но того
писательского зуда, что буквально до самой смерти съедал
141
его в прошлой жизни, не было. Все было под силу
воскрешению, кроме писательской тяги, которая, видимо,
была порождена исключительно страстями его века. Его
почти что законченный роман, и впрямь, остался когда-то в
архиве, так и не произведя в свое время никакой духовной
работы, однако выносить его на публику сейчас казалось
просто нелепым.
Что по-настоящему заинтересовало и увлекло в это
время Василия Семеновича, так это судьба планеты Гея,
которую легко можно было проследить с помощью УПа.
Трагедия людей, заселивших эту планету, заключалась,
кажется, в том, что их деятельность оказалась
неорганичной самой природе планеты и, в конце концов,
Гея, как взбрыкнувшая лошадь, просто сбросила человека
со своей спины. Трагедия эта закончилась одной
любопытнейшей историей, которая глубоко запала в душу
Василия Семеновича.
…Планета Гея предстала пред глазами специальной
экспедиции лишь после тридцатилетнего полета.
Космонавты, увидевшие ее впервые, легко согласились с
тем, что она и впрямь очень сильно напоминала Землю.
Солнце этой планеты давало почти такой же спектр
воздействия, как и Солнце Земли, потому-то земляне и не
удержались в свое время, чтобы не заселить ее. Год на Гее
так же разделялся на лето, осень, зиму и весну, и на все те
же двенадцать месяцев, которые были тут, правда, чуть
длиннее земных, потому, что год планеты, состоял из
четырехсот четырнадцати суток. Масса планеты была чуть
больше земной, и здесь наблюдались другие аномальные
явления, от чего весь животный и растительный мир на Гее
был неожиданно причудливым.
Сам полет для космонавтов, участвующих в экспедиции,
был той же жизнью, какой она была и на Земле, если не
считать некоторых возможностей, которые были доступны
142
только дома. Семь человек команды провели эти годы в
анабиозе. Это состояние не противоречило условием
экспедиции, хотя анабиоз для бессмертных был нелеп.
Семерка решилась на эту долгую спячку лишь потому, что
ранее не испытывала ее. За месяц до приближения к Гее
они были разбужены и, теперь отличались от других разве
что тем, что ничего не знали о жизни экспедиции без них.
За время полета число участников экспедиции увеличилось
на пятнадцать человек. Это были люди, родившиеся в
пути. Самому старшему из них было уже двадцать восемь
лет, и безжизненная планета была первой твердью,
которую ощутит его нога…
С тех пор как земляне стали обживаться вне Земли такое